Цзюнь Бэй сжимает руки в кулаки, ее лицо побледнело. Она выглядит так, словно шокирована услышанным не меньше меня.

– Так почему ты не пробудил меня? – спрашивает она. – Кэт осталась одна. Она чуть не погибла. Нам было бы намного проще пережить вспышку вместе.

Лаклан качает головой:

– Ты не понимаешь, дорогая. Тебе пришлось бы скрываться от «Картакса» все это время. После написания «Нулевого кода» тебе нельзя попадаться им в руки. Они сделают с тобой то же, что и со мной – завербуют, как одного из своих ученых, – и будут вечно тебя контролировать. Если бы я пробудил тебя, то тебе бы пришлось остаться на поверхности. Я знал, что там будет твориться ад, а ты и так уже многое пережила. За эти два года ты получила бы больше душевных травм, чем за все свое детство. Я не мог пробудить тебя, а потом бросить в охваченном чумой мире.

– Зато смог оставить меня, – говорю я, и мой голос срывается. – И я все это время прожила там.

– Да, – соглашается Лаклан. Он впивается в меня взглядом, и бездна внутри меня с треском расползается шире. – Ты нужна была только для того, чтобы пережить вспышку, и должна была исчезнуть во время расшифровки.

Комната кружится и плывет перед глазами. Я хватаюсь за стену, чтобы удержаться на ногах. Он не собирался пробудить Цзюнь Бэй, чтобы мы вместе делили одно тело. Такого в плане вообще не было. Он создал меня, чтобы помочь ей исцелиться, и больше я не была ему нужна.

Команда, которая не сработала во время расшифровки, не просто вернула бы ей сознание.

Она должна была убить меня. Я должна была умереть.

Я сгибаюсь пополам, хватая ртом воздух. Сердце щемит так, словно его сжали в кулак. Неудивительно, что Лаклан никогда не говорил мне в хижине, что любит меня. Неудивительно, что он никогда не проявлял свою заботу.

Я ничего для него не значила. Просто случайные мысли в чужом теле. Лекарство, которое помогает выжить Цзюнь Бэй.

Лаклан сделал меня своей дочерью и заставил меня полюбить себя только для того, чтобы лучше контролировать меня, а затем вернуть ее.

И всегда знал, что я умру.

– Нет, – срывающимся голосом говорит Цзюнь Бэй. – Как ты можешь так говорить? Ты чудовище! Как ты мог хотеть убить ее?

– Она не настоящий человек, – настаивает Лаклан. – Это твое тело, твой разум. Она лишь заменитель. Я не думал, что тебе будет так тяжело избавиться от нее. Ты переписала весь свой мозг, пока жила в Энтропии. Ты так безжалостно поступила со своим разумом, словно воспринимала его лишь как инструмент. Я думал, ты поймешь.

– Пойму? – выплевывает она. – Ты создал во мне человека, а потом хотел, чтобы я очнулась и убила ее. Ты хоть задумывался о том, насколько ужасным это будет для меня?