— Доброе утро, ваше превосходительство. Садитесь.— Он указал на место напротив себя.

— Спасибо.— Бари занял указанное место и удивился еще больше, когда Блейн принес кофе. Бари осторожно понюхал его и убедился, что это смесь, которую он послал шеф-повару Дворца для Блейна.

ВО ИМЯ АЛЛАХА! Они играют со мной, но какой конец будет у этой игры? Он почувствовал гнев, смешанный со страхом, но по-прежнему никакой надежды. И дикий, булькающий смех зародился в его горле.

— Нам только что стало известно кое-что, ваше превосходительство,— сказал Фаулер. Он сделал знак, и Блейн включил стенной экран. Грузные черты Джонаса Стоуна появились на нем. Лоб и скулы его покрывал пот, а голос Стоуна то гудел, то звучал умоляюще.

Бари бесстрастно слушал, губы его презрительно кривились. Сомнений не было: теперь у Флота имелось больше чем достаточно доказательств, чтобы казнить его, как изменника. И все-таки улыбка не исчезла с лица Бари. Он не доставит им удовлетворения. Он не будет умолять.

Наконец, лента кончилась. Фаулер снова махнул рукой, и изображение вождя мятежников исчезло.

— Об этом знаем только мы трое, ваше превосходительство,— осторожно сказал Фаулер.

— Только мы... Чего они хотят? Может, все-таки есть надежда?

— Не думаю, чтобы это требовало обсуждения,— продолжал сенатор.— Давайте, лучше поговорим о моти.

— О!— сказал Бари. Крошечный звук кольнул его в горло. Хотите ли вы заключить сделку или просто напоследок посмеяться над моими страхами? Прежде чем заговорить, он глотнул кофе, чтобы смочить язык.— Уверен, что сенатору известна моя точка зрения. Я считал моти величайшей угрозой, с которой когда-либо сталкивалось человечество.— Он посмотрел на двух людей напротив, но на лицах их невозможно было ничего прочесть.

— Мы согласны,— сказал Блейн.

Пока в глазах Бари разгоралась искра надежды, Фаулер быстро добавил:

— Это не подлежит сомнению. Они находятся в постоянном состоянии демографического взрыва, за которым следует всеобщая война. Если они вырвутся из своей системы... Бари, у них есть разновидность солдат, которые заставят покраснеть от стыда зауровских суперменов. Черт побери, вы же видели их.

Блейн дал сигнал своему карманному компьютеру, и появилось другое изображение: скульптура машины времени.

— Это? Но мой Моти говорил мне...— Бари замолчал, потом рассмеялся, как человек, которому больше нечего терять.— МОЙ Моти.

— Вот именно,— слабо улыбнулся сенатор.— Не могу сказать, что можно верить вашему Моти, Бари, даже если широко распространятся только малыши, мы можем потерять все миры. Они размножаются как бактерии. Это просто не с чем сравнивать. Впрочем, вы знаете.