— Вас очень сильно заботит судьба чатьена Васта, не так ли? — после того, как я закончила свой рассказ, осведомился Эльзир.

— Он не заслуживает такого жестокого наказания за свою ошибку, — кивнула я. — Я знаю законы поместья Лундун: меня, как подселенца, ожидает смерть. Но я прошу о снисхождении к чатьену. В конце концов, по факту, он вылечил это тело, — я указала на себя. — И в будущем его знания и навыки ещё пригодятся поместью Лундун.

— Не сомневаюсь в этом, — по лицу бэкхрана было невозможно прочитать, что он думал в этот момент. — Для меня всегда казался диким обычай горы Абора убивать чатьена, неверно поставившего диагноз или внушившего пациенту напрасную надежду. В конце концов, все мы люди и можем ошибаться. — Эльзир улыбнулся. — Об ошибке Васта никто не узнает, даю вам слово бэкхрана поместья Лундун.

Я почувствовала облегчение: по крайней мере, жизнь Васта вне опасности. Этого было достаточно, чтобы я смогла принять своё наказание со спокойным сердцем.

— А собственная судьба вас не волнует? — поинтересовался Эльзир, не спуская с меня пристального взгляда.

— Разумеется, я бы предпочла остаться живой, нежели умереть в страшных муках, будучи замурованной заживо, — честно призналась я. — Однако я готова с достоинством принять свою участь.

— Слова, достойные Сиреневой госпожи поместья Лундун, — с уважением признал Эльзир. — Я выслушал вас, Татьяна. Теперь послушайте и вы меня.

Как бэкхран поместья Лундун, я должен обеспечивать безопасность своих людей. Именно поэтому существует закон о казни подселенцев — в большинстве своём они крайне агрессивны и представляют угрозу как для себя, так и для окружающих. Однако у поместья Лундун есть ещё одно правило — девиз, вышитый на нашем флаге. Он гласит: любое живое существо имеет право на жизнь. В связи с чем, обнаружив, что в теле моей дочери обитает чужая душа, я оказался в непростой ситуации: избавиться от подселенца, тем самым причинив неимоверные страдания Тэят и Ришану, связанным с Шианусей магическими узами, или подчиниться клановому девизу и позволить подселенцу жить.

Лицо Эльзира помрачнело.

— Признаюсь честно, если бы речь шла о постороннем человеке или любом другом рядовом члене клана, я бы, не задумываясь, выбрал первый вариант и решил проблему радикально. Однако Шиануся — моя дочь. Моя плоть и кровь. Её гибель стала бы страшным ударом как для меня самого, так и для всей нашей семьи. Поэтому я решил немного подождать и понаблюдать за вами.

Взгляд Эльзира потеплел.

— Ничего в вашем поведении, Татьяна, не указывало на то, что вы можете представлять угрозу для кого бы то ни было. Более того, вы доказали свою готовность влиться в клан и следовать нашим правилам. Последним же зерном на чаше весов стали ваши действия по отношению к Ришану — дважды вы спасли моему сыну жизнь. С моей стороны было бы подлостью ответить на это чёрной неблагодарностью.