– Доктор Мотт! – выкрикнул коронер, но она не остановилась.

Когда же она приблизилась к двойным дверям, собираясь толкнуть их, кто-то, похоже, открыл их снаружи. И в следующий миг Шон увидел в проеме силуэт в красном пиджаке, тут же исчезнувший.

– Пусть идет. – Соубридж положил руку на руку Шона.

Но Шон, высвободившись, устремился к выходу.

– Мистер Каусон! – прозвучал голос коронера. – Мистер Каусон!

Возле зала суда никого не было. И вдруг Шон заметил ее, сгорбившуюся на банкетке на пролете первого этажа, она смотрела в стену. Шон огляделся, ища того, кто открыл ей дверь, но никого не увидел. Никого в красном пиджаке, и никакого движения, только плечи Руфи Мотт, содрогающиеся от тихих рыданий. Она знала, что он видит ее.

– Случилось что-то еще, – сказала она, не поднимая головы. – Я абсолютно в этом уверена.

Шон не мог не подойти к ней.

– Руфь… Мы оба его потеряли.

К его удивлению, она не отстранилась от него, а протянула руку. Он взял ее и почувствовал тепло ее кожи в своей ладони. Он опустился рядом и обнял ее. И ощутил ее скорбь, словно ударную волну.

– Руфь…

Он услышал свой голос, он произносил ее имя так бережно впервые за много лет. Она уловила это, повернулась к нему и прильнула. Слушая ее рыдания, он почувствовал жар ее влажной щеки у себя на шее и обнял ее крепче. Он ощутил, как ее груди прижались к нему, и проследил изгиб ее ребер под своей рукой. Шон резко отстранился.

– Шон, я поражаюсь тебе. – Руфь встала и вытерла глаза рукавом. – Мне здесь нечем дышать. Нужно выйти.

И она побежала вниз по лестнице.

Шон оставался на месте, пока не затих звук ее шагов. Ему тоже необходим был воздух. Откуда-то веяло свежестью, и он повернулся, пытаясь найти источник. Это была дверь на лестничном пролете, чуть приоткрытая, выходившая на металлическую пожарную лестницу. Он услышал, как кто-то зовет его по имени.

– Шон! – В двойных дверях зала суда возник Соубридж. – Торнтон уже на грани. На сегодня баста?

– Нет, сейчас иду.

Шон вошел обратно и, едва войдя, сообразил. Пожарная лестница вела на парковку. Миссис Осман смотрела на него, и в ее темных глазах с тяжелыми веками горел огонек. Отлучка в дамскую комнату позволила ей спуститься по пожарной лестнице на парковку. Только таким образом она могла обследовать машину Кингсмита. С легкой улыбкой она отвернулась.

Будь у нас хоть немножко пеммикана[54], чтобы подкрепиться, когда мы поставили палатку, мы бы не думали об усталости, ведь готовить пеммикан так просто, и потом можно прилечь и отдохнуть. Но собачье мясо нужно долго вываривать, чтобы его можно было есть, и трудно бороться со сном все это время. Мы потушили его примерно час с четвертью – мы не можем дольше ждать и последние пять-десять минут достаточно бодро ковыряем мясо парусной иглой, чтобы проверить его мягкость. Когда мы думаем, что оно готово, суп и мясо делятся поровну самым тщательным образом; суп мы ценим превыше всего, ведь мяса маловато, и оно жесткое, как кожа. Я испытываю существенные трудности, пытаясь разжевать его, так как мои зубы еще не прочно держатся после цинги и, к моей огромной досаде, я даже не могу дочиста обглодать кости. Затерянные в Арктике: история Алабамской экспедиции 1909–1912 гг. (1913 г.).Капитан Эйнар Миккельсен