― А-а, ― делая ему жест оставаться на месте.

― Ты сказал, что не причинишь ей вреда, если я приведу ее! Мне пришлось тебе поверить. Я прошу тебя, как человек, которого ты вырастил, как сына…

― Ты никогда не был моим сыном, ― говорит доктор, отдавая Маутону сигнал пристрелить их обоих. Маутон наводит пистолет на Джеймса, и Кирстен кричит: ― Нет!

Прежде чем Маутон нажмет на курок, Кеке нажимает кнопку на волшебной палочке, которую Кирстен засунула ей в руку, и попадает лазером ему в спину. Он вскрикивает, когда его тело дергается в конвульсиях, и выпускает несколько пуль в потолок, а затем в стену.

Она стреляет в него снова, сшибая его с ног, и он теряет сознание. Доктор стреляет в Кирстен, но она ныряет вниз, и пуля приземляется в золоченую раму картины маслом. Кеке направляет помаду на Ван дер Хивера. Как раз тогда, когда Джеймс забирает пистолет из руки Маутона и направляет его на доктора. Его так называемый отец поворачивает свой пистолет на него.

― Если я умру, ― говорит он снова, ― мы все умрем.

Кеке колеблется, вероятно, из-за неуверенности в том, как тазер подействует на кардиостимулятор-детонатор. Кирстен вскрикивает, когда доктор стреляет Джеймсу в плечо. Джеймс сжимает зубы и нажимает на курок, дважды, Кирстен видит два темных отверстия в белом халате доктора. Из-за силы выстрела он делает несколько шагов назад и смотрит на Джеймса в потрясении.

― Ты никогда не был моим отцом, ― говорит Джеймс.

Каким-то образом, доктору хватает сил нажать на курок, и он снова стреляет в Джеймса, в этот раз в грудь, в результате чего его тело падает на спину и оседает под странным углом. Теперь, борясь за то, чтобы оставаться на ногах, Ван дер Хивер целится в Кирстен и ребенка, но Кеке быстро приходит в движение и стреляет в него из лазера, прежде чем он нажмет на огонь, и мужчина падает на колени, а затем вперед. Кирстен садится на корточки рядом с Джеймсом.

― Это была не твоя вина, ― говорит она, надавливая на его рану. ― Это была не твоя вина. Тебе было всего четыре года.

Лицо Джеймса меняется.

― Тебе было четыре!

Ее руки, скользкие от крови, соскальзывают с его торса.

― Держись, ― говорит она, вновь возвращая их на место. ― Просто держись, ― просит она.

Она разрывает его рубашку спереди и сзади, хватает его медицинскую сумку, распахивает ее и опустошает содержимое на пол рядом с ней. Она находит пластырь, отрывает его зубами и наклеивает на входные отверстия. Она знает, что это не поможет.

― Котенок, твоя «Черная Дыра»… ― говорит он, ― эта холодная… пустота…

― Не разговаривай, ― говорит Кирстен.