Вот блин. Который раз уже путаюсь в этих обращениях.

— Аглашенька! Клавочка! Настенька! — за дверью пискнули, — Фиечка! — за дверью охнули, — Я вас всех люблю! Честное слово!

Глава 49

Глава 49

Мне казалось, что проверить дом Морозовых — бывшее родовое гнездо Осетровских — на предмет наличия в нем Источника — относительно простое дело. Ну да, боярский дом, ну да, он должен охраняться… Видели мы такие боярские дома, со стены на уровне третьего этажа. И внутрь проникали, и письма выкрадали, и даже княжескую дочку попятили, пусть и по ее собственному пожеланию. А здесь-то — хо-хо! Как два пальца об асфальт! Дом-то — не постоянная резиденция, Морозовы на Москве обитают, не в Мангазее, так что здесь, в лучшем случае — слуги, которые поддерживают дом в должном состоянии, да охрана, которая наверняка от безделья больше бухает медовуху и квасит квас.

Так я думал. До того, как присмотрелся к дому повнимательнее.

Во-первых — дом стоял не в городе, а на холме в стороне, этакий средневековый замок. От города к нему тянулась одна-единственная дорога, а вся растительность на холме была тщательно уничтожена, даже трава скошена по самую землю. Тут даже просто подойти поближе, присмотреться, типа, я случайный прохожий, который просто здесь гуляет — не получится. Неоткуда возле Дома — я сам не заметил, как мысленно стал называть его с большой буквы — взяться случайному прохожему, а если таковой вдруг и возьмется — то подозрения вызовет сразу же.

Во-вторых — Дом окружала стена, немногим отличающаяся от крепостной. Высоченная, с крытой галереей поверху, с узкими бойницами, в которых мелькали проходящие часовые. Неет, охрана здесь не расслабилась вовсе… Да и сама стена… Вон, рядом с городом — Мангазейский Кремль. И вокруг него — тоже стена. И тоже из бревен. И, хотя бревенчатая стена кажется смешным атавизмом, признаком отсталости — ключевое слово здесь «кажется». На эти стены можно наложить такое количество Слов, что от них любые ядра будут отскакивать, как резиновые мячики. И если сравнить стену Кремля и стену вокруг Дома — сразу становится понятно, где этих Слов больше. Стена Мангазейского Кремля золотится цветом свежего дерева, на Руси любят именно такую расцветку, серая потемневшая древесина — признак бедности и нищеты. Стена же Дома потемнела от наложенных Слов до цвета темного янтаря… хотя, может и нет от этого. Морозовы, насколько я понимаю, предпочитают этот цвет — и их посланники, те, что столкнулись с шайкой Васьки-Кузнеца, носили янтарные кафтаны, и их стрельцы тоже, и те, с кем мы столкнулись в Подоле. Может, конечно, это просто расцветка такая, но я бы не поставил на это последние деньги. Да и непоследние, пожалуй, тоже…