В ресторане десяток людей, вернее одиннадцать, все с оружием. Среди них Коняхин с двумя своими бойцами, остальные в зале, судя по всему, такие же упыри. Сидят по разным столам, все смотрят на Горохова, попивают воду, пиво. А к нему через зал идёт Люсичка. Как и в прошлый раз, вся разодета: причёсочка, туфельки, юбка выше колена туго обтягивает бёдра. Улыбается.

– Тебя уже все ждут, – она поворачивается и манит его красными коготками за собой.

– Все? Я очень рад, – говорит инженер и идёт за ней следом.

Со спины она выглядит ещё лучше, чем с лица. В прошлый раз, там, в Губахе, он видел её в одних маленьких трусах. Тогда её зад показался ему, хоть и правильной формы, но слишком… девичьим.

Теперь же Людмила Васильевна прибавила в женственности. И эта её женственность великолепно сочеталась с её длинными ногами почти идеальной формы.

Там, за входом на кухню, дверь, после неё недлинный коридор, и за ним ещё одна дверь. Тут Люсичка останавливается.

– Слушай, Горохов, – она говорила тихо, и ему показалось, что она даже чуточку волнуется, он насторожился, ведь это было для неё нехарактерно, – ты, главное, сохраняй спокойствие. Ладно?

– Что значит: «сохраняй спокойствие?», – теперь инженер уже по-настоящему напрягся. – Это вы о чём, Людмила Васильевна?

– Ещё раз говорю, ты, главное, сохраняй спокойствие, ты им нужен больше, чем они тебе, – Люсичка старалась и сама выглядеть спокойной. – И мне тоже очень нужен.

Но это её старание казаться спокойной уже бросалось в глаза.

– Говорите, Людмила Васильевна. Что я должен узнать, прежде чем перешагну порог этой комнаты?

Она глубоко вздохнула и даже положила свою руку с шикарным маникюром на его запылённое плечо – и прошептала:

– Они знают, кто ты.

«Это провал, – инженер даже почувствовал вкус этого тяжёлого слова. – Провал!».

Горохов и бровью не повёл. Он смотрел ей в глаза, и взгляд его был хоть и холоден, но ничего больше, никаких эмоций не выражал. Но это было лишь внешнее спокойствие. Внутри же у него всё просто, просто заледенело. Инженер медленно взял её руки выше локтя и потянул эту красивую женщину к себе. Он даже не заметил, как её туфельки оторвались от пола, сейчас Горохов видел лишь испуг в её зелёных, янтарных, жёлтых глазах. И ему нравился этот испуг. Всё, что он сейчас хотел сделать, так это достать кусок пластида и затолкать его за эту красную помаду, за белые, дорогие зубы, подальше, подальше в глотку, протолкнуть его туда пальцами, а потом достать зажигалку и самым незамысловатым образом детонировать этот пластид.

– Что значит: они знают, кто я? Откуда они это знают? – медленно спросил он, хотя прекрасно понимал, о чём шла речь и кто мог об этом рассказать тем людям, чья охрана заняла половину столов в ресторане.