Светлый фон

Ближе к утру моя коллекция пополнилась еще шестью трофеями. А в одной из глубоких расщелин была найдена здоровенная семидесятиуровневая тридакна.

— Эй, — я всплыл и оглянулся, стараясь увидеть ближайшую лодку. — Вы там где?

— Здесь, — донесся сонный ответ. — Чего хотел?

— Внизу, ракушка здоровая сидит. Можно ее убить?

В темноте раздались тревожные шепотки. Затем неподалеку вспыхнул факел.

— Просто ракушка? Не жемчужница?

— Нет. Тридакна.

Разбуженный рыбак неуверенно почесал затылок:

— Ну… наверное.

— Главное, жемчуг не трогай, — добавил его напарник. — И нечего нас будить из-за всяких пустяков…

Чертову устрицу я убивал минут тридцать. В итоге взял два уровня, качнул «огненный меч» и «владение мечом», попутно еще на единичку апнув «подводное плавание». А вот лут оказался неожиданно унылым — всего три монетки, без каких-либо дополнительных ништяков или коллекционных карт.

— Да и черт с ним, — философски произнес я, возвращаясь на поверхность. — Опыт важнее.

Хотя тридакны встречались на моем пути не так уж часто, убивать их получалось с легкостью, а экспу они отваливали в промышленных масштабах. Идеальные объекты для прокачки.

— Сюда бы недельку свободного времени… эх.

Увы, но после гипотетической победы над драконом и взлета по уровням возня с устрицами должна была утратить всякий смысл. Искать по всему дну очередную гигантскую ракушку только ради того, чтобы получить с нее пяток золотых монет — спорное удовольствие.

— Может, действительно, сколотить команду, отловить какого-нибудь кашалота…

Идея выглядела настолько заманчиво, что я минут десять просто лежал на волнах, пялился в быстро светлеющее небо и представлял себя в роли отважного китобоя, гоняющегося за пугливыми китами.

Не такое уж плохое занятие, судя по всему. Если же как следует раскачать «искру хаоса»…

Вдалеке показались несколько лодок, двигавшихся в сторону жемчужной отмели. Пару минут я отрешенно следил за низенькими суденышками, а потом задумался о том, на кой черт они решили навестить зону моей деятельности. И встревожился.

— Эй, мужики… хорош спать!