Если честно, не хотелось мне в тот момент никуда ходить и что-то еще таскать. Зато было мстительное намерение послать за жратвой Кату. Однако, ощущения, что предстоит обжираться, тоже не было.

– По-моему, не стоит этого делать, – высказалась графиня. – Кое-какая вода и еда у меня найдется. Вы лучше смотрите, ноги по дороге не протяните. Такое ощущение, что вы не подбирали оружие для самообороны, а просто начали хватать все подряд, что под руку подвернется!

Даже если это так, то что из этого? Должен же я хоть что-то поиметь с этого дела?

– Не твое дело, электровафельница ходячая! – повысил я голос. – А чем умничать, лучше забери у меня пару стволов! Это, мать твою, приказ!

И с чего я помянул всуе насчет матери? Наверное, совсем не в духе был. Ведь ее-то мать точно какая-нибудь пробирка или криокамера.

Услышав то, что я сказал, графиня медленно спустилась ко мне, критически обозрела извлеченный мной на свет божий арсенал, потом сняла с меня и повесила себе на плечо «ППШ», а потом взяла еще и фаустпатрон, дав понять, что буквально и дословно выполнила все, что я приказал. Ей велели взять два ствола – она и взяла. Подумав я решил, что не буду приказывать забрать две оставшихся волыны (мало ли что, пусть Ката будет относительно свободна для возможных маневров) и проще тащить остальное самому. Тем более что никто не мог сказать, пригодится ли нам все это здесь вообще, ведь дело явно шло к концу. А вот в моих временах все эти огнестрельные железки стоили очень хороших денег. Хочешь заработать – немного попотей, вроде все по-честному. В конце концов, никто не говорил, что будет легко!

Поправляя набитый патронами и гранатами рюкзак и закинув себе за спину чудноватую FG-42, я посмотрел на медленно разгорающееся (вытекали наружу какие-то остатки бензина) правое крыло «Викинга» и, немного подумав, достал из нагрудного кармана пятнистого мундира свой фальшивый турецкий паспорт на смешную фамилию и швырнул его в огонь. Зачем он мне теперь? Если все пройдет нормально, мне осталось куковать здесь считаные часы. На фига оставлять лишние улики? Был турецкий поданный, и нет больше турецкого поданного. Затем я повесил себе на шею ремень тяжелого «Штурмгевера» (со стороны я, наверное, в тот момент очень напоминал крайнего гитлеровского фольксштурмиста перед последним боем где-нибудь в окруженном со всех сторон Берлине) и дал команду:

– Пошли уже!

После чего, следуя за графиней, медленно поднялся по песчаному склону.

За нашими спинами пламя охватывало центроплан «Викинга» все больше, ветер гнал дым над водой в сторону залива.