Одно из тел в грязи зашевелилось.

Что? Неужели выжил ещё кто-то? Опалённые трупы королевских телохранителей и волшебниц и так заставляли Гвидо ломать голову, как это удалось хотя бы ему самому…

Уцелевший сел, тяжело опираясь рукой о землю, и оказался Региной Локки.

Гвидо скрипнул зубами. Оказывается, глубоко внутри он успел решить, что сестрёнка лежит где-то там, среди человеческих угольев – и, признаться, совершенно по ней не горевал. Первой мыслью было, что эту змеюку ничем не убить; второй – что чары, которые он наложил на себя и на неё, действовали до последнего и успели защитить их обоих. Их просто отбросило и оглушило…

Третьим пришло осознание: женщину, которую ты ненавидишь, больше не охраняет никакая магия. Вы здесь одни, и никто ничего не узнает – уж Амалия-то точно тебя не предаст. Мало ли, вон, сколько тут мертвецов – одной больше, одной меньше…

Гвидо поиграл этой мыслью и равнодушно её отбросил. Он всё ещё помнил учеников урсульской школы. Проклятье, он и так слишком много убивал на этой войне, а ведь с этим как-то придётся жить дальше…

Регина неуверенно поднялась на ноги. Её белая накидка была вся в проталинах пятен, к левой щеке прилипли комья грязи. Гвидо выпустил Амалию и встал, готовый защищать её, если придётся.

Сестрица даже не посмотрела в его сторону: её затуманенный ошалевший взгляд был прикован к Огнептице. В серых глазах отражался недобрый блеск огня.

– Ты знал, что она так может?! – восхищённо выдохнула Регина. – Про́пасть! Тысяча пропастей! Мы ведь с тобой снова союзники, правда? Конечно, ты же мой брат, ты точно меня не-… Постой, но что она творит? Всевидящие!.. Ты можешь ей управлять? Скажи ей, чтобы жгла не моих людей, а сильван! Ты ведь-…

И тут Гвидо сделал что-то, о чём мечтал уже много лет: он размахнулся и влепил этой женщине звонкую пощёчину.

– Заткнись! – рыкнул он, и, ошеломлённая, Регина и впрямь замолчала. Даже не попыталась гневно заорать или ударить его в ответ. Должно быть, она пока не до конца пришла в себя – что ж, правильно сделала. На то, что творилось вокруг, в здравом уме лучше было не смотреть…

Гвидо ударил Регину не только потому, что больше не мог её терпеть. Он пытался думать, а её болтовня мешала. В нём наконец проснулся волшебник, собранный и логичный. Неважно, как они к этому пришли; важно, что у мира появилась большая проблема. И нужно было что-то с ней сделать.

Вот только он был бы проклят, если бы знал, что.

Лексий увидел его издали. Он был… как скала в штормящем море: вокруг кричали и куда-то бежали, а Рад стоял и, запрокинув голову, смотрел на кружащую в вышине Огнептицу – равнодушно, словно на чайку над Невой…