Она закутала спящего щенка в рваную плёнку. Хотела выбросить остатки той жижи с комочками, в которой он лежал, но решила, что если бы та была вредной — эффект был бы уже виден. А если она всё же вредная — лучше иметь с собой образец, а щенку хуже уже не станет.

— Мы не в кино. Тупить нам нельзя! — сказала Алиса сама себе.

Поднялась и пошла домой.

Потому что в айфоне была геолокация.

Пахан и фан

Пахан и фан

Пахан плохо знал меру в алкоголе. Вот и теперь — на радостях он быстро набрался и отключился. Он смутно воспринимал происходящее — вот он танцует у костра, обжимаясь сразу с двумя девчонками. А вот он в тёмном лесу, вдали от костра — прижимает к дереву девчонку (одну), жадно щупая тёплое тело под одеждой.

Вот его тащит на плече кто-то большой и сильный. Пахана покачивает, потом укачивает — и тошнит. Но тот, кто его тащит — не волнуется. Ведь на уши Пахана за ручки надет пакет! Если бы Паша не был так пьян — он бы имел шанс как восхититься чьей-то предусмотрительностью, так и возмутиться подобным утилитарно-функциональным пренебрежением. Впрочем, все эти картины пролетали сквозь его мозг, как случайные фотоны через космос, без шанса встретить там чью-то сетчатку и умереть вспышкой.

А вот он едет на заднем сиденье машины, а его голова на чьих то тёплых, сильных коленях. Он попытался полапать эти колени, но могучая рука легко пресекла его попытки. Да ещё и голову его повернула вниз. Пахан осознал, что пакет всё ещё прицеплен к его ушам, и пахнет оттуда как-то не очень. Пахан попытался пошевелиться, отвернуть нос от пакета, но могучая рука безжалостно пресекла эти попытки.

От укачивания машиной и неприятного запаха его опять стошнило. Откуда-то рядом раздалась ругань на незнакомом языке. Пока он извергал из себя всё инородное — могучая рука ласково, но твёрдо удерживала единство Пахана и его Пакета.

Мир опять исчез во тьме и Пахан очнулся уже во дворе родного дома, поддерживаемый сильными руками под мышки. Снова дышалось вольно и легко — пакет исчез.

— Молодец, Бобик. На, это тебе премия, — раздался саркастичный мужской голос.

— Спасибо, — прогудел басок. — Я пошёл.

— Давай-давай, — сказал первый голос. — И пакет забери на мусорку.

А потом голос стал ближе к Пахану:

— Дааааа… Жопа одета, зато морда грязная. Свинья, ты, Пашка, какой стороной тебя ни поверни!

Раздалось женское хихиканье и в душе Пахана шевельнулась обида:

— А чо сразу свинья… Ты сказал бухать, вот я и бухал… Сказал же…

— Маааастер! — снова протянул голос, заржав. — Смотри, Кристинка, я ещё и виноват теперь!