– Приношу извинения, мадемуазель, – сказал Сулавье. Он пожал плечами: не его вина.

– Ваше правительство действительно заблокирует передачу сигнала от моего личного устройства по защищенному каналу?

– Блокировка уже поставлена, – сказал Сулавье. – Синхронизированное воздействие помех на прямое подключение, мадемуазель.

– Тогда я хочу нанять самолет и немедленно покинуть Эспаньолу.

– Ваше имя в списке тех, кому запрещено покидать страну, мадемуазель. – Улыбка Сулавье была сочувственной, огорченной. Он прошелся по комнате, легко коснулся полки над неиспользуемым каменным камином, погладил ладонью спинку дивана, разделявшего гостиную. – Во всяком случае в ближайшие двадцать четыре часа.

Мэри сглотнула. Она не позволит себе злиться; о панике не может быть и речи. Она осознавала свой страх, но тот не сковал ее. С ясной головой она перебирала доступные варианты.

– Я хочу как можно скорее встретиться с вашей полицией. Пока все не наладится, я могла бы выполнять свою работу.

– Прекрасная позиция, мадемуазель. – Сулавье просветлел и вытянулся по стойке «смирно», как солдат. – Встреча через час. Я лично провожу вас.

С кухни вернулась Розель. В столовой были расставлены тарелки.

– Завтрак готов, мадемуазель.

Сулавье терпеливо сидел в гостиной с цилиндром в руке, уставившись в пол, время от времени качая головой и бормоча что-то себе под нос. Мэри заставила себя неторопливо съесть завтрак, приготовленный Розель: яичница с настоящим беконом, не наноеда, прекрасный подрумяненный хлеб, свежий апельсиновый сок и кусочек терпкого манго с плотной мякотью.

– Спасибо. Очень вкусно, – сказала она Розель. Та мило улыбнулась.

– Вам нужны силы, мадемуазель, – сказала она, покосившись на Сулавье.

Мэри забрала из спальни свой дипломат – в котором, среди прочего, лежали расческа и набор косметики, – вышла в гостиную и остановилась у дивана. Сулавье поднял взгляд, вскочил, поклонился и открыл перед ней дверь. Лимузин ждал у тротуара.

Усевшись напротив нее, Сулавье на французском дал указания машине, они развернулись на широкой асфальтовой дороге и направились к выезду с охраняемой территории. Пока они ехали к берегу залива, он ровным тоном посвящал ее в местную историю и легенды, но Мэри слушала вполуха. Большую часть этих сведений она с любопытством прочла накануне вечером.

Почти все здания в Порт-о-Пренсе, за редкими исключениями, были построены после того, как полковник сэр объявился в Эспаньоле. Великое карибское землетрясение XVIII года обеспечило Джону Ярдли прекрасную возможность, а заодно взвалило на его молодую тиранию тяжкое бремя восстановления. Лишь немногие из новых зданий демонстрировали робкие попытки возврата к пряничному духу старого Гаити; большая же часть представляла новейший архитектурный стиль, удачнее всего определявшийся как «деловой учрежденческий».