Клав> Означает ли это, что исходная АСИДАК работает неправильно?

! ДЖИЛЛ> Я (разговорное) подозреваю, что мне просто не удалось воспроизвести внешние условия. Некоторые подпрограммы симулятора АСИДАК могли сохранить доступ к внешним источникам информации. Я работаю над тем, чтобы найти такие точки доступа и закрыть их. Когда разберусь с этим, пришлю еще один отчет.

Клав> Разочарован ли Сим-АСИДАК тем, что не нашел разумной жизни?

! ДЖИЛЛ> Он не выразил никаких воззрений, сопоставимых с воззрениями оригинальной АСИДАК.

Клав> Каково твое мнение о переделанной шутке?

! ДЖИЛЛ> Мне не удается определить, как такое могло бы произойти.

Клав> Я хотел спросить, находишь ли ты новый вариант более интересный или забавный?

! ДЖИЛЛ> Не нахожу в нем ничего забавного. Выражаясь в понятиях человеческих эмоций, я бы сочла его печальным.

60

60

Мартин Берк стоял в одиночестве на лужайке перед зданием ИПИ и дрожал. Его привела сюда постоянная потребность покинуть замкнутое пространство и увидеть настоящее небо, ощутить настоящий ветер; все прочее казалось иллюзорным. Ему было любопытно, сможет ли он когда-либо полностью осознать свое возвращение в реальность.

Последние четыре часа он со своей командой пытался пробудить Кэрол от нейтрального сна. Все усилия оказались напрасными. Она лежала на кушетке в операционной в окружении мониторов и арбайтеров.

Голдсмит вышел из сна вполне нормально. Мартин еще не разговаривал ни с ним, ни с Альбигони. Он не знал, что им скажет.

Небо над Ла-Хольей было ясным, с той бледной туманной голубизной позднего утра, что характерна для южного побережья зимой. Сквозь запахи йода и бурых водорослей – запах морских ферм – он чуял слабый запах эвкалипта из близлежащей рощи, свежескошенной лужайки и подрезанного садовыми арбайтерами кустарника, запах воды, испаряющейся с бетонной дорожки.

Он ощущал собственный едкий запах. Некогда было смыть запах страха, которым он пропитался в Стране. Он обхватил себя руками и вздрогнул.

Мартин никому не рассказал о том, что произошло в Стране. Он и сам толком этого не понимал. Сейчас впервые после выхода из Страны ему представилась возможность самоанализа. Заглядывая в себя, он не видел ничего необычного помимо полного упадка сил и чувства глубокой вины.

Над свежескошенными лужайками парили и перекликались чайки. Мартин наклонился и погладил траву. Холодную, мягко топорщащуюся. Настоящую.

Но какая-то его часть никак не могла поверить, что он проснулся, покинул Страну. Он боялся, что в любой миг это может оказаться уловкой, и Сэр – имя казалось сомнительным, неуместным, словно бы неправильно услышанным, – Сэр или что бы это ни было может появиться перед ним, мертвый с виду, неправдоподобный, и утащит его в новый кошмар.