А справа…

Справа под крутым склоном расстилалась безбрежная водная гладь, слепящая мириадами солнечных бликов. Именно оттуда налетал ветер, именно оттуда доносились щемящие сердце крики странных белых птиц. Морские кошки, вдруг всплыло у нее в памяти далекое смутное знание, их называют морскими кошками! Тут и там над водой парили белоснежные паруса небольших яхт. Мира восхищенно вздохнула. Она всю свою жизнь мечтала увидеть, как же выглядит настоящее море, но ни разу ни в одном из прибрежных графств ей побывать не довелось. Она уронила снятый китель прямо на землю, раскинула руки и подставила себя ветру, полной грудью вдыхая такой вкусный, такой замечательно свежий соленый воздух. Ей казалось, что она парит над бездной – парит и не падает, словно птица.

– Место называется «Смотровая скала», – сообщила Канса, с улыбкой наблюдая за ней. – Я часто прихожу сюда любоваться на город и море – на рассвете, на закате, днем и глубокой ночью… И никак не надоест. Скала находится в наших частных владениях, но мы не возражаем, чтобы сюда приходили и посторонние, лишь бы вели себя хорошо. И никого не бойся – возле нашего дома тебе не угрожает никакая опасность. Пойдем, там дальше высечены удобные ниши для сидения.

Она провела Миру по сужающейся утиным носом глыбе камня и показала несколько выемок и небольших валунов, как раз подходящих в качестве опоры для спины. Девочка опустилась на прогретый солнцем камень, чье тепло ощущалось даже сквозь плотную юбку, и принялась вглядываться в расстилающийся внизу город. Парс подобрался к ней и улегся, прижавшись к бедру. Мира запустила пальцы в его шерсть и принялась ее перебирать.

– Нравится здесь? – спросила Канса, опускаясь рядом.

– Очень! – выдохнула Мира. Вдруг ей стало страшно – а что, если она спит, и ей все снится?

– Хорошо. Тебе придется провести здесь некоторое время, пока мы не поймем, что с тобой делать. Ты появилась… несколько неожиданно, и мы просто не готовы.

– Я не стану обузой, госпожа Канса!

– Без госпожи. Мы же договорили без формальностей, помнишь?

– Да, Канса. Я не стану обузой. Я могу работать… э-э, горничной. Или прачкой. Я… – она машинально потянулась к пустому незащищенному горлу. Ах, да. Кубирина у нее больше нет.

– В ближайшие годы тебе будет вовсе не до работы. Тебе придется многое узнать и выучить. Не беспокойся насчет обузы – деньги не проблема, да и ты девочка уже взрослая и нас не обременишь. Мира, я спрошу тебя прямо – ты осознаешь, что погибла? Пусть геройски, но погибла? И что для тебя нет дороги назад, в прошлую жизнь?