Минуту спустя мы слышим отдаленных хлопок взрыва. Рудничный газ. Вероятно, метановый карман. Рутгер знаком велит марокканцам отправить следующий запал, и они бросаются к рельсу с очередной тарелочной вагонеткой с бумажным фонариком, несущим пламя. Я впечатлен. В Западной Вирджинии, сообщаю с прискорбием, наши методы далеко не столь совершенны. Наткнуться на метановый карман – все равно что найти снаряженную гранату: взрыв происходит мгновенно и всеохватно. Если тебя не погубит пламя, то обрушение – уж наверняка.

Это опасная шахта.

Мы слышим хлопок следующего разрыва – на сей раз глубже.

Марокканцы заряжают и запускают третью мини-вагонетку.

Мы ждем какое-то время, и когда не доносится ни звука, Рутгер перебрасывает рычаг рубильника и усаживается на место вожатого вагонетки. Крейг хлопает меня по спине.

– Мы готовы, мистер Пирс.

Он занимает сиденье рядом с вожатым, а я усаживаюсь на скамейку позади. Рутгер очертя голову пускает вагонетку в шахту, едва не слетев с рельс у входа, но в последний момент вагонетка сворачивает, уцепившись за них, а затем выравнивается, и мы катим в земные недра, будто герои какого-нибудь романа Жюля Верна. Скажем, «Путешествие к центру Земли».

В тоннеле царит непроглядная тьма, не считая тусклых фар вагонетки, едва озаряющей путь на десяток футов вперед. Мы мчимся на огромной скорости, кажется, целый час, и я храню полнейшее молчание, хотя, впрочем, при таком грохоте в тоннеле никто бы все равно не расслышал ни слова. Масштабы выработки ошеломляют, не поддаются воображению. Тоннели широкие, высокие и – к немалой моей досаде – сработаны весьма и весьма тщательно. Это не норы охотников за сокровищами; это подземные дороги, выстроенные на века.

Первые несколько минут в шахте идет непрерывный разворот. Должно быть, мы движемся по спиральному тоннелю, штопором вгрызающемуся глубоко в землю – достаточно глубоко, чтобы уйти под дно бухты.

Спираль выводит нас в более обширную перевалочную зону – несомненно, служащую для сортировки и хранения припасов. Я едва успеваю бросить взгляд на коробки и ящики, прежде чем Рутгер разгоняет вагонетку снова, мча по прямолинейному тоннелю еще быстрее, нежели прежде. Мы идем под уклон под неизменным углом, и я почти чувствую, как воздух с каждой секундой становится все влажнее. В тоннеле несколько развилок, но ничто не может заставить Рутгера сбросить скорость. Он ведет, как безумец, сворачивая налево и направо, едва вписываясь в повороты. Я хватаюсь за сиденье. Наклонившись, Крейг касается руки молодого человека, но я не слышу его голоса за оглушительным шумом двигателя вагонетки. Что бы он ни сказал, Рутгер пропускает это мимо ушей. Сбросив руку Крейга, он устремляется вниз еще упрямее. Машина верещит, и стены тоннеля сливаются в сплошную пелену.