– Призыв не потребуется. Тысячи отважных людей идут добровольцами…

Рассмеявшись, отец налил себе еще порцию.

– Тысячи отважных людей. Вагон и маленькая тележка дураков – вступающих в армию, потому что думают, что их ждет слава, а может, известность и приключения. Им неведома цена войны. Цена, которую приходится платить… – Тряхнув головой, он сделал еще изрядный глоток, почти опустошив бокал. – Весть скоро разлетится, и придется объявить призыв, в точности как штатам во время Гражданской войны. Они сделали это не сразу, через годы после начала бойни, когда люди уже были сыты ею по горло, тогда-то и ввели воинскую повинность, и богачи стали подписывать бедняков вроде моего отца. Но почта до канадской границы идет долго, особенно если ты дровосек, живущий далеко от города. Пока мы добрались до Вирджинии, этот плантатор уже нанял другого заместителя; он сказал, что от твоего деда не было вестей, а он боялся, что придется явиться лично, не приведи Господи. Но мы были в Вирджинии, а мой отец чертовски твердо вознамерился воевать за состояние – до тысячи долларов, вот сколько платили заместителям, а это было состояние, если ты сможешь его забрать. Ну, а он не смог. Он нашел другого плантатора с тем же прицелом, и надел этот разнесчастный серый мундир, и погиб в нем. Когда Юг проиграл, общество рухнуло, и огромный участок земли, обещанный твоему деду в качестве платы, купил какой-то северный коммивояжер на крыльце окружного суда по центу за доллар. – Он наконец сел. Бокал его был пуст.

– Но это наименьший из ужасов Перестройки. Я видел, как мой единственный брат умирает от тифа, пока оккупанты из Союза выедают нас из дому – если можно назвать домом полуразвалившуюся хибару на плантации. Новый владелец вышвырнул нас, но моя мать пошла на сделку – будет работать в полях, если нам позволят остаться. И работала. Заездила себя на этих полях до смерти. Мне было двенадцать, когда я ушел с плантации и навострил лыжи в Западную Вирджинию. Получить работу в шахтах было нелегко, но им нужны были мальчики – чем меньше, тем лучше, чтобы проползать в узких местах. Такова цена войны. Теперь ты знаешь. Ну, хотя бы у тебя нет семьи. Но жди только этого – смерти и страданий. Если ты когда-нибудь задумывался, почему я так строг с тобой, так скареден, так требователен, – то как раз поэтому. Жизнь трудна для каждого, но становится сущим адом на земле, если ты глуп или слаб. Ты не глуп и не слаб, об этом я позаботился, и вот как ты мне отплатил.

– Это другая война…

– Война всегда одна и та же. Меняются только имена погибших. Речь всегда идет об одном: какая группа богачей поделит трофеи. Ее нарекли «Великой войной» – ушлая реклама. Это Европейская гражданская война; вопрос лишь в том, какие короли и королевы поделят континент, когда она закончится. Америке там нечего делать, вот почему я голосовал против этого. Европейцам хватило здравого смысла держаться в стороне от нашей гражданской войны, так что, думается, мы могли бы поступить точно так же. Вся эта затея – практически семейная распря между королевскими династиями, они все двоюродные братья и сестры.