— Боюсь, что так, — развёл руками Ченич. — Раз в деле замешаны психотехники, они знали, что уговоры бы с Рэмом не прошли. А вот шантаж с угрозой тебя убить, например, мог бы дать нужные результаты. Рэму сказали бы, что отпустят тебя, если он подпишет отказ. Ты для него больше, чем родственник: единственный друг детства. А вот наследство своё он и в грош не ставил, и это они тоже знали.

— А что было бы с Ули потом? — Рэм опустился в кресло рядом с приятелем. — Бандиты редко останавливаются на шантаже, — пояснил он. — Если уж начали…

С настоящими бандитами Рэм дело имел. И знал: никаких переговоров с ними вести нельзя. Разве что — для отвлечения внимания.

— Потом его убили бы, скорее всего, — согласился юрист. — Зачем им такой свидетель?

— То есть, мести они не боялись? Я мог бы… — Рэм задумался и смешался.

Отомстить — да, он бы, конечно, мог. Поймать этого Павлия в тёмном углу и придушить. А вот как вернуть плантацию?

По закону отказ был бы оформлен добровольно. И эрго получил бы не Павлий, а детский фонд.

— Стоп, — сказал он. — Всё дело в фонде, да? Даже если бы я доказал, что Павлий преступник, плантацию мне бы не вернули?

— Скорее всего, — кивнул Ченич. — Павлия подельники могли сдать, если бы тебе удалось доказать правду. Но нарушение сотрудника — всего лишь нарушение сотрудника. У фонда есть влиятельные попечители, в том числе и наш Старый из Дома Оникса. Плантацию могли продать, пока суд да дело, а деньги частично оформить как помощь больным детям, частично вывести на другие счета.

— Но Павлию-то от этого — какая польза? — удивился Ули. — Он что, идиот, так подставляться?

— Павлий был глуп, — подтвердил Ченич. — Старый намекнул ему на покровительство, и директор фонда с энтузиазмом одержимого взялся за дело. Суммы через его руки проходили крупные, но не так много оседало в карманах. Думаю, он мечтал покончить с директорством, потому и решился на преступление. Сначала Павлий всё планировал сделать сам. Создал из опекаемых фондом больных детей творческую группу. Вот тут он был не бездарен. Ребят подобрал хороших, они с успехом выступали на кортах нужной линии все шесть месяцев. Места под них были зарезервированы на каждый рейс, оружие бандиты тоже постепенно протащили и прятали, я думаю, прямо на корте. Вот только выманить Рэма у Павлия не получалось. Он организовывал письма с плантации, но все они сначала приходили к Дерену, ведь он был официальным опекуном Рэма. А Дерен — молодой, но способный истник. Он чуял неладное, и откладывал эти письма «в запас».

— Верно! — вспомнил Рэм. — Дерен говорил, что было три письма только от управляющего! Но его чем-то зацепило лишь последнее сообщение, а события на крейсере сложились так, что меня лучше было отправить куда-нибудь на несколько дней. Это Старый вмешался, да?