Я сказал:

– Вам правда нравится биология.

– Мне нравится сама идея жизни.

Я вздохнул.

– Тогда почему так непросто жить эту жизнь? Я бы хотел, чтобы все было просто.

– Потому что жизнь слепая и яростная. Очень жаль, что не все мы умираем в старости.

– Но я не только об этом, – сказал я. – Все время приходится принимать сложные решения. И никто тебя не научит.

– Это взросление. Мы рождаемся с нулевым опытом, но с годами учимся решать все больше сложных задач. Историк Ранке говорил о невозможности всеобщего нравственного прогресса по той простой причине, что нравственность – дело сугубо индивидуальное, а всякий индивид умирает вместе со всем своим прогрессом. Но я думаю, что наш опыт не умирает вместе с нами, не до конца, он помогает другим стать лучше, умнее, обрести новые знания. Это тоже чудо. С другой стороны, мы можем передать вперед лишь крупицы, а основная, так сказать, горсть окажется на земле. Если, конечно, не учитывать возможности червя. Червь может изменить все.

Я сказал:

– Вы сегодня в игривом настроении.

– Да, сегодня я большой утопист.

– Одна девочка увидела, как я держусь за руку с другой девочкой. Теперь мы не разговариваем. А та, другая девочка, она любит другого. А я был в нее влюблен всего секунду.

– Скоро тебе стукнет тринадцать, и ты наконец официально станешь подростком. Узнаешь о себе много нового. Но вообще социальные игры маленьких приматов в этом смысле удивительно интересны. Какие происходят драмы! Какие интриги! И ко всему этому нас побуждают древнейшие инстинкты. Тоже чудо!

– У вас сегодня все чудо.

– Это потому, что так и есть. Приучайся смотреть так на мир, и твоя жизнь будет наполненной и интересной. Как по мне, так это самый особый период в жизни человека, эта тонкая перемычка между детством и ранней юностью. Она темная и странная, мутная перепонка между двумя формами.

Да, подумал я, все темное и странное, в самом деле, как подходят эти определения к тому, что со мной творится. Ощущение неясности и мерцания, близости чего-то удивительного, но загадочного и пугающего, какой-то внутренней темноты, которую я впервые в себе нахожу, а ведь раньше я думал, что состою только из сияющего света.

Нет, конечно, я понимал, что во мне живет червь и потому я могу быть опасен, но все-таки мне всегда казалось, что я нахожусь на солнечной стороне.

– Да, – сказал я. – Пожалуй.

– Все замечательно, Жданов. Покажи зубки.

Я с готовностью открыл рот и вырастил зубы так, что они изранили мне нижнюю губу.