С кривой ухмылкой поглядев на потрясенное лицо Деметры, Рубина ушла прочь.

* * *

Ворон работал без устали. За несколько дней он облетел острова архипелага, а Вильгельмина, командовавшая им, убедилась в том, что не осталось ни одного жителя, который не услышал бы его Глас.

В их мире не существовало больше светлых и темных, сильных и слабых – все стали равны. Но это накладывало на магистра только больше ответственности.

Оставался еще земной мир и скрытые магические города, которые Ворон обязан был посетить. Ему надлежало прослужить еще не один месяц, выполняя эту важную миссию, а затем его планировали уничтожить, чтобы никто больше не мог воссоздать такие могущественные и опасные чары. Даже останки Черного Ворона разобрали по винтикам и расплавили, избавившись от него навсегда.

Механизм по-прежнему хранился во внутреннем дворике дворца, и Деметра часто приходила туда, чтобы побыть с ним. Ей казалось несправедливым, что такому прекрасному устройству уже подписали приговор.

Мысли о вынужденном заточении на Нью-Авалоне все больше донимали ее. Она размышляла о словах сестры, о будущем, о том, как вообще собиралась существовать среди магов… И мечтала, чтобы появилась возможность вернуться в человеческий мир.

В этот вечер к ней во двор пришел Дориан.

Сидя на скамейке, она смотрела, как он о чем-то переговаривается с Ричардом Хаттоном, а затем идет к ней.

– Что ты ему сказал? – спросила Деми, поднимаясь.

– Сказал, что хочу усадить свою девушку на Ворона и драматично улететь с ней в закат, пока еще есть такая возможность, – усмехнулся он и поцеловал ее.

Ворон поднял их в кроваво-красное небо и устремился вдаль. Подставляя пальцы потоку воздуха, Деметра чувствовала руки Дориана на своей талии, обнимающие ее, и думала о том, что без проклятия этот мир скоро изменится к лучшему.

Если им, конечно, в кои-то веки повезет.

Вместо эпилога

Вместо эпилога

На кладбище Эмайна наступила ночь. Туман укрывал подмерзшую грязь на протоптанных дорожках между могил и надгробий. Вороны собирались на ветках теневых деревьев и с неодобрением косились на единственную в столь поздний час посетительницу.

Вильгельмина крепче сжала в руке масляный фонарь и подошла к старому склепу, увитому теневым плющом. «Спирита» – готическим шрифтом значилось над входом с колоннами и скорбными статуями.

Нашарив в кармане пальто большой ржавый ключ, она вставила его в замочную скважину и с усилием повернула. Отворяясь, дверь ожидаемо заскрипела.

Никто не посещал это место уже около года. Даже Дориан Далгарт и тот не имел привычки навещать погибших близких ему людей… Что до самой Вильгельмины, она и вовсе была здесь впервые больше чем за сотню лет. В последний раз, когда хоронили ее мужа, склеп выглядел гораздо новее.