— Остановись на этом, — сказал я.

Она посмотрела на меня полными слёз глазами, с мокрыми щеками.

— Ты должен что-нибудь сделать, Чарли. Если ты наречённый принц, ты должен что-нибудь сделать.

Я мог бы сказать ей, что первым делом принц Чарли должен не погибнуть от рук Кла, но подумал, что ей и без того тошно, так что просто обнял её.

— Он тут? Летучий Убийца?

Она вздрогнула и кивнула.

— Как он выглядит? — Я подумал о почётном сиденье с наклоненными наружу подлокотниками, как будто оно было приготовлено для кого-то очень толстого или, по крайней мере, очень массивного.

— Ужасно. Ужасно. У него зелёное лицо, будто внутри у него что-то не так. Длинные белые волосы спадают ему на щёки из-под короны. У него большие глаза, похожие на недоваренное яйцо. У него широкое лицо, настолько широкое, что его трудно назвать человеческим. Толстые и алые губы, будто он ел землянику. Это всё, что я смогла увидеть. Он закутан в огромный пурпурный халат до подбородка, но я видела, как он движется. Будто под одеждой у него прячется домашний питомец. Он ужасный. Чудовищный. И он смеётся. Остальные аплодировали, когда я… когда Хэйми умер, но он просто смеялся. Слюна стекала по обе стороны его подбородка, я видела это в свете газовых фонарей. Рядом с ним сидела женщина, высокая и красивая, с маленькой мушкой возле рта…

— Петра, — сказал я. — Когда я победил Эммита, один мужчина схватил её за грудь и поцеловал в шею.

— Она… она… — Джайя снова вздрогнула. — Она поцеловала его туда, где стекала его слюна. Она слизала слюну с его зелёного лица.

Вошёл Йота в сопровождении ночного стража. Он увидел меня и кивнул. Значит Джеки больше с нами не было.

3

Когда дверь закрылась, я подошёл к Йоте. На нём не было ни царапины.

— Сука здесь, — сказал он. — Рыжая Молли. Наблюдает с дорожки под ложей, где сидит свита. Её волосы не совсем рыжие, скорее оранжевые. Цвета моркови. Торчат иглами по всей голове. Пятнадцать футов от макушки до пят. Одета в кожаную юбку. Сиськи, как валуны. Каждая, наверное, весит, как пятилетний ребёнок. На бедре висит нож в ножнах, размером почти с маленькие копья, которые они выдали нам для боя. Думаю, она наблюдает, какие приемы используют победители. Чтобы знать на будущее.

Это заставило меня вспомнить тренера Харкнесса, и четверговые тренировки перед пятничными играми. В те дни мы заканчивали на двадцать минут раньше и сидели в раздевалке, менее шикарной, чем эта, но в остальном почти такой же. Тренер включал телевизор, и мы смотрели на наших соперников в действии — за их приемами и игрой. Особенно на квотербеков. Он показывал нам вражеских квотербеков по двадцать-тридцать раз — каждый ложный выпад, каждое уклонение и разворот. Как-то раз я рассказал об этом дяде Бобу, он рассмеялся и ответил: «Тренер прав, Чарли. Отсеки врагу голову, и тело умрёт само собой».