«Он пытается вывести меня из себя», — подумал я.

Разумеется, я и так это знал, но слова придали форму его замыслу, сделали осязаемым. У слов есть такая сила. И они открыли что-то внутри меня. Дыру. Может быть, даже колодец. Что-то подобное открывалось во время моих грязных проделок с Берти Бёрдом, и во время противостояния с Кристофером Полли и карликом Питеркином. Если я был принцем, то явно не таким, как в финале фильма, когда скучный прелестный блондин обнимает скучную прелестную девушку. Не было ничего прелестного в моих покрытых коркой грязи светлых волосах, и в моём сражении с Кла тоже. Оно могло оказаться коротким, но уж точно не прелестным.

Я подумал: «Не хочу быть диснеевским принцем. К чёрту это. Если я должен стать принцем, я хочу быть тёмным».

— Хватить пялиться на меня, долбоящер, — сказал я.

Улыбка Кла сменилась выражением удивлённого недоумения, и я понял почему, прежде чем кинул в него своей куриной ножкой. Потому, что слово «долбоящер» вынырнуло из колодца на английском языке, и он его не понял. Я промахнулся на милю — куриная ножка ударила по одному из вёдер и упала на пол — но он всё равно дёрнулся от неожиданности и повернулся на звук. Эрис засмеялась. Кла повернулся к ней и поднялся на ноги. Постоянная ухмылка сменилась рычанием.

— Неа, неа, неа! — воскликнул Аарон. — Оставь это для поля, малыш, или я приложу тебя так, что ты не сможешь встать, и Чарли будет объявлен победителем по умолчанию. Летучему Убийце это не понравится, и я сделаю так, что тебе это не понравится ещё больше!

Недовольный и кипящий, явно чувствуя себя не в своей тарелке, Кла вернулся на своё место, сердито глядя на меня. Теперь была моя очередь ухмыляться. Я ступил на тёмную сторону и это было хорошо. Я указал на него.

— Я трахну тебя, детка.

Смелые слова. Я мог пожалеть о них, но когда они сорвались с языка, казалось, они так кстати.

5

Через некоторое время после «полудня» была объявлена очередь четвёртой группы. И снова ожидание и снова они вернулись один за другим: сначала Дабл, потом Стукс, и последним Куилли. У Стукса на щеке был настолько сильный порез, что я видел через него блеск зубов, но он шёл без помощи, на своих двоих. Джайя дала ему полотенце, чтобы остановить сильное кровотечение, и он сел на скамейку рядом с вёдрами; белое полотенце быстро стало красным. Фрид сидел в углу рядом. Стукс спросил, может ли док что-то сделать с его исполосованным лицом. Фрид покачал головой, не поднимая глаз. Мысль о том, что скоро раненым придется вновь сражаться в следующем раунде, была безумной — за гранью садизма, — но к этому всё шло. Мёрф убил половину комического дуэта; если он попадёт на Стукса во втором раунде, то легко расправится с ним даже с раненым плечом.