Эта здоровенная тварь могла бы раздавить меня насмерть, но будь я проклят, если собирался ослабить хватку. Я много отжимался в своей камере и много подтягивался на кольцах. И мышцы продолжали работать, даже когда моё сознание начало угасать. Я сжимал… сжимал… и, наконец, его сопротивление начало ослабевать. Из последних сил я вывернулся из-под Кла, сбросив с себя эту тушу. Волосы упали мне на глаза, я ползал по траве, делая глубокие свистящие вдохи. Казалось, я не мог надышаться, а воздух не хотел заходить в мои измученные лёгкие. Моя первая попытка встать на ноги провалилась, и я продолжал ползать, задыхаясь и кашляя, уверенный, что этот блядский Кла, ебучий Кла, поднимется у меня за спиной, и я почувствую, как острие его копья войдёт мне между лопаток.

Со второй попытки я выпрямился, пошатываясь, как пьяный, и увидел своего противника. Он тоже ползал… или пытался. Большая часть его лица была залита кровью от нанесённого мной удара по голове. Остальная часть была лиловой от удушья.

— Прикончи! — заорала Петра. Сквозь её макияж проступили красные пятна. Казалось, у неё сменились приоритеты. Не то, чтобы мне была нужна её поддержка. — Прикончи! Прикончи!

Остальные подхватили: «ПРИКОНЧИ! ПРИКОНЧИ! ПРИКОНЧИ!».

Кла перевернулся и посмотрел на меня снизу вверх. Если он надеялся на пощаду, то зря.

— ПРИКОНЧИ! ПРИКОНЧИ! ПРИКОНЧИ!

Я подобрал его копьё…

Кла поднял одну руку и коснулся тыльной стороны ладони своего лба. «Мой принц».

… и опустил его.

Хотел бы я сказать вам, что снова обратился к лучшей своей стороне. Сказать, что ощутил жалость. Но это было бы ложью. Думаю, в каждом есть тёмный колодец, и он никогда не пересохнет. Но вы пьёте из него на свой страх и риск. Эта вода отравлена.

8

Меня заставили встать на колени перед Элденом, его сукой, и остальными важными членами его свиты.

— Хороший бой, хороший бой, — сказал Элден, но как-то рассеянно. У него и впрямь текли слюни из обвисших уголков рта. Какая-то гнойная жидкость — не слёзы — сочилась из уголков его глаз. — Носильщики! Мне нужны мои носильщики! Я устал и должен отдохнуть до ужина!

Четверо серых мужчин — уродливых, но крепких — торопливо спустились по одному из крутых проходов, неся паланкин с золотой отделкой и пурпурными бархатными занавесями.