Эйлин села на кровать. Слова мадам Хидан ее приободрили.

«Раз Серпентес в моем распоряжении, то полюбуюсь видами, приведу мысли в порядок».

Заточение в комнате не приносило облегчения. Эйлин только больше загоняла себя в депрессию.

Первым делом она решила проветрить комнату. Надо было впустить зимнюю свежесть в помещение и развеять тоску. Поднявшись с кровати, Эйлин наступила на листок бумаги.

«Ну и свалку я развела», – подумала она.

Сняв с ноги прилипшую бумагу, Эйлин взглянула на нее. Это была записка, написанная неровным почерком, явно в спешке.

Эйлин, мы должны были тебя разбудить, но обстоятельства заставили нас этого не делать. Томасу очень хреново, и мы ему нужны. На каникулы мы не поедем домой и не вернемся в школу, мы останемся с Томом. Что бы ни произошло, я надеюсь, что по возвращении мы поговорим. А пока у нас есть время все переварить и обдумать. Если что-то случится, обязательно позвони.

Мейсон

Она перечитала письмо несколько раз. Он все-таки сообщил об отъезде, просто она не увидела. Даже через записку чувствовались холод и небольшая отстраненность. Эйлин задумалась. Как бы она поступила, если бы увидела Мейсона целующимся с кем-то? Наверное, так же.

Эйлин сложила листок пополам и положила на тумбочку. Им действительно надо было остыть и поговорить на свежую голову. Она надеялась, что он вернется и сможет ее понять и поверить ей. Не только он, но и Стилла. И Томас.

На улице действительно было много снега. Главные дорожки расчистили, а на остальной территории лежали сугробы. Казалось, Эйлин проснулась в другом мире. Сказочном и волшебном. Серпентес выглядел совсем иначе. Он напоминал белое облачко.

Эйлин пробралась через сугробы и, упав несколько раз, залезла на холмик. На тот самый холмик, с которого началось их общение с Мейсоном. Серые тучи заслонили солнце, сделав это место мрачным. Эйлин смела рукой снег с лавочки и села на край. Свежий воздух бодрил и освежал.

– Не холодно, мисс? – раздался голос снизу.