– Нет-нет, – твердил он, – никто не должен покидать карету, здесь бродят свирепые звери…

Сам он только раз придержал коней, и то лишь затем, чтобы зажечь фонари.

Когда стемнело, пассажиры забеспокоились и стали просить кучера ехать быстрее. Ударами длинного бича и дикими криками он заставил лошадей буквально лететь. Затем сквозь сумрак я увидел какой-то сероватый просвет – словно бы расщелину в холмах. Волнение среди пассажиров нарастало; наш шаткий дилижанс подскакивал на рессорах и раскачивался во все стороны. Мне приходилось крепко держаться. Затем дорога выровнялась, горы приблизились вплотную, и дилижанс въехал в ущелье Борго. Все крестились так же, как в Бистрице.

Мы помчались дальше, кучер наклонился вперед, а пассажиры нетерпеливо всматривались в окружающий мрак. Это состояние всеобщего волнения продолжалось еще некоторое время, пока наконец не показался выход из ущелья. Было по-прежнему темно, душный воздух предвещал грозу. Я пристально смотрел на дорогу, надеясь увидеть экипаж, который доставит меня к графу, но безрезультатно. В мутных лучах фонарей дилижанса виднелся лишь пар от спин наших наполовину загнанных лошадей да песчаные колеи. На всем протяжении нашего пути нам не встретилось ни одной повозки.

Пассажиры вскоре успокоились и, казалось, потеряли ко мне интерес. Я раздумывал над тем, что предпринять, когда рядом кто-то тихо произнес:

– Видно, он опоздал…

Вдруг кучер круто обернулся ко мне и выкрикнул на отвратительном немецком:

– Нет здесь никакой коляски. Ясно, что господина не ждут. Пусть он едет сейчас с нами в Буковину, а завтра вернется обратно, а лучше – на следующий день…

Пока он говорил, лошади остановились, будто споткнувшись о невидимый барьер, начали ржать, фыркать и бить копытами. Чтобы удержать их, кучеру пришлось напрячь все силы.

Поднялся невообразимый шум, кто-то взвизгнул, пассажиры снова начали креститься. Я оглянулся – позади возникла запряженная четверкой лошадей коляска. Догнав дилижанс, она поравнялась с нами. Когда свет фонарей упал на нее, я увидел великолепных породистых вороных, на козлах восседал бородатый возница в широкополой черной шляпе, скрывавшей его лицо. Я смог разглядеть только блеск глаз, показавшихся мне красноватыми, когда он обернулся к нам.

Мужчина усмехнулся:

– Ты что-то рановато сегодня, дружище…

Кучер, заикаясь, пробормотал:

– Англичанин очень торопил!

– Потому-то ты и посоветовал ему ехать в Буковину? Меня не проведешь, лошади у нас быстрые… Подай-ка сюда багаж господина…

В луче фонаря мелькнула жестокая ухмылка незнакомца, его яркие губы и зубы, белые, как слоновая кость.