Гарун стал задавать вопросы и тут же переводил ответы.

– Он уже все сказал, Браги. Прелагает прекратить схватку и идти каждому своим путем.

– Но в чем здесь смысл? Должна иметься какая-то глубинная причина. Не исключено, что Эль Надим убит или тяжело ранен. Надави на него.

– Как бы не перебрать. Они все ещё превосходят нас числом.

Тем не менее Гарун последовал совету приятеля.

– Я вернусь через неделю, чтобы посмотреть, как вы себя чувствуете, – ответил парламентер.

– Боюсь, что я перестарался, – сказал Гарун. – Однако думаю, что они сложат оружие, если мы позволим им уйти.

– Что удерживает их от того, чтобы вскарабкаться в горы и, обойдя Капенрунг, воссоединиться с остальной армией?

– Что мешает тебе их перебить после того, как они сложат оружие?

– Мы – солдаты гильдии.

– Но, может быть, и им не чуждо чувство чести? Послушай! Ведь им ничего больше не надо, кроме как сидеть здесь и держать нас рядом. Разве не так?

– Похоже на то. Между тем нам полезнее было бы действовать в другом месте.

– Потребуй от них слова чести. Оружие и слово. Для меня этого будет достаточно.

Гарун планировал активную летнюю кампанию. Увидев царящий в Аль-Ремише хаос, он решил, что течение войны повернулось в другую сторону. Он хотел поднять такой шум, чтобы его претензии на трон снова достигли ушей всех его союзников.

– Хорошо, – согласился Браги.

Гарун возобновил дискуссию с парламентером.

Войско Эль Надима выходило из ловушки на следующее утро, оставив все свое вооружение в лагере. Рагнарсон и Гарун, ожидая предательства, внимательно следили за тонким ручейком двигающихся солдат.

Рагнарсон был подавлен.

– Еще, мой друг, одна битва, которая ничего не решила. Когда же мы наконец добьемся реальных успехов?

– Мы положили ещё один камень в гробницу Эль Мюрида, – утешал его Гарун. – Терпение. Этим летом или в крайнем случае следующим карточный дом рухнет. Теперь его стены ничто не сдерживает.