– Не за что, – ответил Пеншли. – Ты, главное, поправляйся.

– О’кей. – Билли повесил трубку. Его кофе на столике остыл.

Его не очень удивило то обстоятельство, что в полицейском участке всеми делами заправлял помощник Рэнд Фоксуорт. Он достаточно радушно приветствовал Халлека, но взгляд его был рассеянным. Наметанным глазом Билли сразу приметил, что корзинка «входящих» бумаг на столе Фоксуорта была куда более перегруженной, чем корзина «исходящих».

Униформа Фоксуорта выглядела безукоризненной, но глаза были несколько налиты кровью, как с приличной попойки.

– Данк малость простудился, – сказал он в ответ на вопрос Билли. Халлек почувствовал по тону, что такой ответ полицейский выдавал уже великое множество раз. – Его нет пару дней на работе.

– О! – сказал Билли. – Простуда, значит?

– Вот именно, – ответил Фоксуорт, многозначительно посмотрев в глаза Билли.

Дежурная в приемной сообщила Билли, что доктор Хустон отправился к пациенту.

– Это срочно. Пожалуйста, передайте ему, что мне нужно буквально пару слов ему сказать.

Конечно, проще было бы подъехать самому и поговорить, но Халлеку не хотелось ехать через весь город. В результате он сидел в телефонной будке (в которой не так давно с трудом помещался) напротив полицейского участка. Хустон наконец взял трубку.

Голос его звучал холодно, официально, с явным раздражением. Халлек, который, кажется, научился читать чужие мысли, понял смысл этого тона: Билли, ты больше не мой пациент. Я наблюдаю твой необратимый распад, и это действует мне на нервы. Единственное, чего я хочу от пациента, представить мне то, чему я могу поставить диагноз, и выписать рецепт. Если ты этого сделать не способен, тогда нам не о чем договариваться. Мы с тобой, конечно, неплохо играли в гольф, но я не думаю, что кто-то из нас станет утверждать, будто мы когда-либо были друзьями. У меня есть карманный телефон «Сони», есть диагностическое оборудование стоимостью 200 000 долларов и такой список лекарств, что, если мой компьютер его отпечатает, лист протянется от моего порога до перекрестка Парк-лейн и Лантерн-драйв. Я себя отлично чувствую с такой оснасткой. Чувствую себя полезным. А тут являешься ты и делаешь из меня лекаря семнадцатого века с банкой пиявок от высокого давления и долотом для трепанации черепа. Мне не нравится ощущать себя таким, Билл. Совсем не нравится. Так что исчезни. Я умываю руки. Зайду посмотреть на тебя в гробу… если, разумеется, сам туда не лягу прежде.