– Тропинку я потерял, – сказал он. – Стоял там с минуту, раздумывая, куда двинуть дальше. И тут услышал, Уильям, четко и ясно. Все же Господь помогает.

– Что ты услышал?

– Один пес там перднул, – ответил Джинелли. – Хорошо так, громко. Вроде как кто-то сыграл под сурдинку.

Буквально шагах в двадцати, в лесочке, оказался на полянке огороженный загон. Загородка простая – колья да ветки, вбитые в землю и оплетенные колючей проволокой. А внутри семь питбультерьеров. Пятеро крепко спали, двое других сонно смотрели на Джинелли.

А сонно смотрели потому, что им подсыпали кое-что в еду специально.

– Я думал, они будут полностью под кайфом, хотя на это рассчитывать опасно. Когда таких псов научат драться, они – как гвоздь в заднице, сплошное беспокойство. Друг друга пожрут насмерть, и весь бизнес – коту под хвост. Тут их либо сажают в отдельные клетки, либо дают наркотики. Последние – дешевле, и прятать их проще. Если бы псы не были под кайфом, им никакая загородка с проволокой не была бы преградой. Когда какого-то из них начинают жрать, он даст деру сквозь любые колючки, хоть полшкуры на них оставит. Им дают очухаться, только когда появляются приличные ставки на собачий бой и риск оправдан. Сперва сражение, потом снова под кайф. – Джинелли рассмеялся. – Ты понял? Эти питбули вроде наших звезд рока. И всегда новых можно приобрести.

Джинелли раскрыл там магазинную сумку и вытащил бифштексы. Еще припарковавшись на лесной дороге, он их освободил от оберток и вогнал в каждый шприцем то, что он назвал «Питбуль-коктейль Джинелли»: смесь мексиканского коричневого героина со стрихнином. Теперь он размахивал в воздухе своим угощением и наблюдал, как спящие псы медленно приходили в себя. Один из них глухо тявкнул – прозвучало, как храп человека с сильным насморком.

– Заткнуться, а то ужина не будет, – спокойно скомандовал Джинелли. Тот пес, что гавкнул, сел, но тут же его снова повело ко сну, вот-вот завалится набок.

Джинелли бросил один бифштекс за загородку. Секунда, две, три – и все они заворочались. Кто-то слегка гавкал, но так невнятно, что можно было этим пренебречь. Кроме того, если бы кто-то появился из табора, то шел бы с фонарем, – достаточно времени, чтобы укрыться в лесу. Но никто не появился.

Билли зачарованно слушал, пока Джинелли спокойно вел свой рассказ. Он присел в сторонке, закурил «Кэмел» и наблюдал, как умирают собаки. Большинство из них умерло очень тихо, говорил он. (Нет ли хоть намека на сожаление в его голосе? – подумал Билли с беспокойством.) У пары из них были конвульсии, но не сильные. Только и всего. Джинелли подумал, что не так уж и плохо для псов: цыгане для них готовили участь куда страшнее. В общем, в пределах часа все было сделано.