— Более чем уверен! У этого парня большой потенциал!

— Но ты говорил…

— Он изменился!

— Правда?

Шен опустился за столик и кинул в заварник чайные листья. Лев наблюдал за их разговором молча, в руках у него откуда-то оказался кувшин, хотя Шен мог поклясться, что старейшина пика Синих звезд не имел возможности прошмыгнуть в погреб. (Не то, чтобы он ему запрещал, просто тот бы не смог пройти мимо кухни незамеченным.)

— Перетаскивай свои вещи, малец! — обратился прославленный мечник к мнущемуся у арки Алу.

Ал вздрогнул и, выпрямившись, зашел в чайную комнату, остановился перед столиком и уверенно покачал головой.

— У меня есть комната в замке, мне незачем занимать другую.

Муан нахмурился и сжал губы, будто бы в последний момент задержал готовые сорваться слова. Помолчав и выдохнув, он ответил раздраженно, но терпеливо:

— Очевидно, ты не можешь выполнять дисциплины пика Славы, живя на пике Черного лотоса. Мы начинаем тренировки перед рассветом, иногда заканчиваем поздно вечером, иногда ученики остаются в ночном карауле или же проходят испытания, которые не зависят от времени дня и ночи. Ты не можешь быть учеником пика Славы и жить в другом месте.

Несмотря на то, что Ал стоял, в то время как Муан говорил с ним, сидя за столом, парню удалось взглянуть на него исподлобья. В комнате воцарилось напряженное молчание.

— О чем спор? — подал голос с дивана Лев.

Никто не ответил сразу. Ал первым нарушил молчание, обращаясь скорее к Муану, чем отвечая старейшине пика Синих звезд:

— Шен выделил мне комнату в замке. Он сказал, что это моя комната. Я не могу отказаться от нее!

Произнеся это вслух, Ал осознал, как по-детски это звучит. Перед тремя старейшинами он вдруг почувствовал себя ребенком. Ребенком, чья судьба все еще решается взрослыми вне зависимости от его желаний.

— Эта комната останется твоей, не переживай, — заверил его Шен, у которого и в мыслях не было выгонять Ала.

Лев, все еще пытаясь осознать услышанное, уточнил:

— О чем, собственно, речь? Разве в черном замке могут жить ученики? Вы забыли о существовании Глубинной тьмы?

В комнате повисло неловкое молчание, трое застыли истуканами. Лев отвлекся на кувшин, поэтому не имел удовольствия лицезреть занимательную картину переглядываний и перемигиваний. Переглянувшись с Муаном, Шен подмигнул Алу, но парень продолжал упрямо взирать на него. Шен скорчил недовольное лицо, а затем грозно нахмурил брови. Ал вздохнул и отвел взгляд, признавая поражение.