— Нет, зато я слышу, — отозвался через мой ноготь капитан Тремэрн.

— Чудненько, но не это главное. Главное — слышали вы нашего экскурсовода?

— Все до последнего слова. Скучища. Но все равно я записал, как ты просил.

— Как просил Стинго — каждому по делам его. Не откажите в услуге, воспроизведите последние слова насчет штуковины.

— Пожалуйста.

В ногте пощелкало, попищало, а затем наш престарелый гид занудил:

— Списали. В Раю его больше нет. Все, что не представляет ценности для мужчин, должно исчезнуть…

Он повторил это пару раз, пока я переписывал.

— Готово. Спасибо.

— Вот. — Стинго щелкнул по бумаге ногтем. — Хитрый старый котофей. Решил с нами поиграть, сообразил, что неспроста мы разнюхиваем. Заметьте, он не сказал «уничтожили». Ни разу. Он сказал «списали». А значит, находка, возможно, еще существует. В Раю ее нет, следовательно, она где-нибудь в другом месте. Но особенно мне нравится обмолвка насчет того, что эта вещь не нужна мужчинам. — Он улыбнулся, точно игрок в покер, открывший пять тузов. — Если мужчинам она ни к чему, то как насчет женщин?

— Женщин? — У меня отвисла челюсть, но я тотчас спохватился и с лязгом вернул ее на место. — А при чем тут женщины? Здесь же одни мужчины.

— Святые слова! А за стенкой-то кто? Готов поспорить: дамы! Либо они, либо в этом городе имеется высокоразвитая технология клонирования. В чем я очень сомневаюсь. Готов поставить на естественные контакты через стену.

Зажужжал челюстефон, и по мозговым извилинам разбежался голос Тремэрна:

— Я согласен со Стинго. И Мадонетта. Она уже идет вдоль стены к центру и доложит, как только что-нибудь выяснит.

Я сразу понял, что возражать бессмысленно.

— Годится. Вожаки местной шайки только и знают, что нам вешают лапшу на уши. Логично допустить, что они солгали и про находку. Ничего не остается, как подождать…

Я замолк. Вельди негромко постучал, затем отворил дверь.

— Благая весть! — заявил он, возбужденно сверкая глазами. — Железному Джону угодно встретиться со «Стальными Крысами» — и не где-нибудь, а в Веритории! Высочайшая почесть! Но сначала отряхните одежду от пыли и удалите с музыкальных челюстей суточную щетину — Флойда с его героической бородой это, естественно, не касается. О если б вы знали, какое вас ждет удовольствие!

«Готов поспорить, без такого удовольствия мы бы прекрасно обошлись», — подумал я, но вслух ничего подобного не высказал. Царская милость есть царская милость, от нее не отвертишься.

Я избавился от щетины с помощью быстродействующей депиляционной мази, расчесал волосы и постарался не кукситься, глядясь в зеркало. Из апартаментов я вышел последним, молча взобрался на транспорт восторга, и мы с тяжеловесным шиком покатили во дворец.