— Я тебе — не жена! Что ты меня под него подкладываешь!? — грозно зашипела Урсула Павлову на ухо, отведя его в сторонку.

— Так ведь он тебе нравится, — стал оправдываться Павлов.

— Мало ли, кто мне еще может понравиться! Это — мимолетное увлечение, слабость, которую испытывают все женщины при встрече с красивыми мужчинами. Я любила, люблю и буду любить только тебя! — заверила она Павлова и попыталась его обнять, но от проявлений ее нежности уклонился, жестом указав, что за ними, возможно, наблюдают.

За все время пути они пока не встречали каких-то особых препятствий в виде непроходимых скоплений упавших деревьев и лесного мусора, и это вселяло надежду на то, что и дальше проход будет чистым. Однако, на том месте, где река делала пологий изгиб, образовался большой завал. Весь берег около него представлял сплошной бурелом, поэтому наши путешественники решили обойти это место по высохшей старой протоке протяжённостью в триста-четыреста шагов, неся каркасные лодки на себе.

Они также обратили внимание на большое маслянистое пятно, которое медленно кружилось в воронке, образовавшейся неподалеку от завала. Урхан даже по внешнему виду сразу определил, что это — нефть, которую он образно называл "черной кровью земли". Урсула ничего подобного никогда не видела и только недоуменно пожала плечами. У Павлова же при виде маслянистого пятна защемило сердце, ибо он подумал, что на дне реки, возможно, лежит опрокинувшаяся моторная лодка — казанка иркутских экологов, а сами они, если остались живы, бродят где-то неподалеку.

Затащив свои каркасные лодки на берег, путешественники сделали короткий привал и двинулись по руслу старой протоки в таком порядке: впереди Павлов с заряженным арбалетом, а за ним, попарно, взвалив на себя лодки, Урсула и Меликхан, Урхан и Чикохан. Они уже достигли чистой воды, когда на опушке небольшой поляны, с трех сторон окруженной соснами и елями, их остановил грубый окрик:

— Стой! Руки вверх!

Павлов по голосу опознал парня с бритым затылком, но самого его не видел, так как тот стоял, спрятавшись за деревом. Спутники Павлова бросили лодки и присели. Джурджени схватились за ножи, а Урсула стащила с плеча свой боевой лук и, пригнувшись, двигаясь бесшумно и ловко, как кошка, скрылась из виду.

— Я что сказал? Стоять! Руки вверх! — из-за сосны вышел человек в спортивном костюме и с охотничьим карабином в руках. Павлов не ошибся, определив по голосу, кто это. Его и его современника разделяло расстояние, примерно, в двадцать шагов.

— Это же я! — закричал Павлов и сделал шаг навстречу человеку, вооруженному огнестрельным оружием. И в тот же момент раздался выстрел. Парень с бритым затылком выстрелил в воздух, но Павлов, растерявшись от такого поворота событий, выронил арбалет и поднял руки вверх, подчиняясь приказу.