Мамонтёнок вздрогнул и замер в полынье. Хобот, которым он вертел без остановки, обмяк и повис вниз.

Карнадут с ужасом ждал приговор матриарха. Но она увидела обмякший хобот детёныша, коротко вскрикнула, отшатнулась, чуть не сев на массивный зад, затем попыталась приподнять маленький хобот, но тот снова упал плетью, а глаза рыжего малыша затянула пелена. Мамонты отодвинулись от полыньи, а несколько животных отвернулись. Мать попятилась и пятилась долго, потом повернулась и пошла прочь, горестно затрубив. За ней потянулось её стадо.

Карнадут не знал, что матриарх смирилась со случившимся, и позволила двуногим делать их работу. До сих пор её семья не встречала двуногих сильно пахнущих зверей, но теперь мамонты знали, что эти существа, как и белые волки, слуги смерти...

***

Елисей увидел выпавшие из ковчега тела и заверещал от ужаса.

Он налёг грудью на поручень, нажимая на него со всей силы и понимая, что если Сивицкий и Метлушко упадут на платформу подъёмника, ему не поздоровится. Инстинкт самосохранения заставил его думать с удвоенной скоростью. Елисей сообразил, что самое безопасное место - под поручнем в углу площадки, и тогда есть шанс, что падающие тела не свалятся ему на голову. Одновременно память услужливо подсунула видеосюжет про японца, который выбрасывал из самолета свой парашют, а затем выпрыгивал сам. Этот сумасшедший догонял свое снаряжение, надевал, а после дергал за кольцо и спокойно приземлялся на парашюте.

'...если бы выровнять скорости...' - пульсировала мысль в мозгу Прокопенко. Елисей, вереща от страха, повис под поручнем, вцепившись в него руками и, скрестив поверх поручня ноги, всей массой тела разогнал платформу, заставив скользить вниз быстрее.

Сивицкий в связке с Иоанной кувыркнулся в воздухе на двести семьдесят градусов и должен был упасть головой вниз, но Иоанна, привязанная к нему, соскользнула чуть ниже, подростков снова развернуло, и они теперь летели головой вверх, ногами вниз. Иоанна уставилась Диме в кадык, покрывшийся пупырышками, и не отводила взор. Дима заставил себя глянуть вниз, чувствуя, как сердце висит на одной тоненькой нити, а секунды свободного падения никак не кончаются, потому что платформа с Еликом сбежала из-под них.

Дима непроизвольно дёрнулся в воздухе, перегруппировался, и они с Иоанной встретили поверхность платформы одновременно боком, плечом, бедром... В следующее мгновение Дима осознал, что, падая, больно задел и толкнул висевшего на поручне Елисея, а конструкция поручней неожиданно раскрылась. Угловая стойка перешла из вертикального в горизонтальное положение и торчала наружу, Елисей оказался висящим на поручне в метре от края лифта, тело его расстелилось в воздухе - головой к ребятам, ногами прочь от платформы, а одежда, которую он не успел застегнуть, полощется во встречных потоках ветра, грозя сорвать Елисея и унести. Елик намертво вцепился в ограждение одной рукой, в глазах у него пульсировал смертный ужас.