АЛЬТИЧЧИО

— Ты ни разу не слышала про Альтиччио? — не унимался Караколь, пораженный таким невежеством. — Никогда-никогда? Никто у тебя дома ни разу об этом не говорил? Может, хоть какой-нибудь Фреолец заезжий или Диагональщик? Никто никогда тебе не рассказывал об этом городе?

— Нет, говорю тебе! Простите, пожалуйста, я всего-навсего Кориолис, молодая зеленая фаркопщица, и отец у меня на приисках работает… И я ни разу не бывала нигде, кроме своего села, пока не попала в Орду. Я даже не знала, что Фреольцы существуют!

) Караколь весело посмотрел на нее. Она покраснела и сделала вид, что поправляет свою трапецию, чтоб хоть как-то держать марку. Ее новые сани, сделанные по плану Ороси и отшлифованные Силамфром, почти толкали ее в спину, как только она останавливалась: аэродинамика у них была отличная, и трехлопастный толчковый винт, соединенный с колесами, сильно упрощал, если не заменял тягу. Оставалось лишь надеяться, что песок и мелкий гравий, которыми были усеяны все здешние и без того скалистые равнины, не слишком быстро исцарапают всю эту красоту. Караколь посмотрел на меня вне себя от радости:

378

— Эта девочка — полное восхищение в своем роде! Она совершенно ничего совершенно ни о чем не знает. Это просто прелестно!

— Тебе лишь бы посмеяться! Рассказал бы лучше, что там за город, чем издеваться над людьми! — вспыхнула Кориолис.

Караколь только этого и ждал. Под нежными ветрами, что нерешительно колебались между сламино де Лахвис без турбулентностей, слабевшими у холмов к полудню, и зефирином для колыбельных, атмосфера была легкая и приятная. В этой песчанистой полупустыне, размеченной вершинами скал, контровать можно было свободным ходом, без Клинка и без Пака, видимость впереди была отличная, и надежная почва под ногами. Серо-зеленая лужа с ее трясиной, нависшим туманом, зарослями тростника и въедливым запахом плесени казалась теперь где-то в далеком прошлом. Шавондаси и его запруженные улицы, Шавондаси и домики-лодочки, и его радушный прием меж двух вод был всего в шести месяцах контра позади, и все же я о нем уже позабыл. Здесь все было яркое и сухое, оранжево-синее. Все мы, пользуясь случаем, разбились на группки любимых собеседников. Мне нравилось идти с Караколем, и компания Кориолис была по меньшей мере очаровательна… С ними я чувствовал себя хорошо. Они то и дело друг друга подкалывали, а Караколь никогда не бывал столь легок и гладок, как когда чувствовал, что его слушают и ждут:

— Альтиччио — как бы тебе объяснить, принцесса? — черт возьми! Альтиччио… Ну не знаю, сама представь!