Что «шлюз на Вой-Вратах в его феодальном распоряжении», что «запрос на разрешение пройти через него к верховью должен быть составлен Трассером в должной форме», что «он будет рассмотрен в установленные законодательством сроки», ну и тому подобное. И заладил свое…

Короче говоря, мне по ходу надоело! Говорят, я на стол залез и отлил прямо на его экзарховскую бабищу. Не знаю, все может быть, я в невсебятине был, я ничего не помню. Потом, говорят, заорал, что Орда ни в каких разрешениях для контра не нуждается. Что никто нам никогда дорогу не преграждал. В общем, им не понравилось. Они отреагировали плохо, оскорбились, надо понимать. И тут по мордам пошло, как мне потом говорили, — Эрг, Фирост и Леарх пятерых дворянчиков бронзовыми подсвечниками припечатали. Но лично я ничего не помню. Наконец какой-то граф примчался, предложил вызов, «чтобы разрешить разногласие». Три испытания. А мне дважды думать не надо. Я и сказал: заметано.

— Этот поединок, как вы понимаете, представляется критически важным для Орды Встречного ветра. Если их

361

трубадуру не удастся выйти победителем, то они не получат доступ к шлюзу Вой-Врат. В таком случае у них не будет иного выбора, кроме как пойти в обход по опаснейшему пути через Малахитовый массив или же просить о помиловании, без каких-либо гарантий, что прошение будет одобрено, без указания сроков, и что его Высочество Экзарх…

— Не будет никакого прошения о помиловании!!!

∂ Голос Голгота проревел резко и вопреки всем правилам этикета грубо прервал церемониймейстера. Зал обернулся. Дворянчики удивленно и негодующе закудахтали. Голгот встал. Я был от него в восторге в такие минуты. Он вызывающе смерил взглядом Экзарха, заседающего в ложе двумя рядами выше со своей свитой:

— Не будет никакого прошения о помиловании. Мы вашего болвана в порошок сотрем!

— Не забегайте вперед, друг мой, — отчеканил экзарховский глашатай, так как сам повелитель никогда не говорил. Ну или же исключительно в таких случаях, когда слова его должны были восприниматься непосредственно как приказы. То есть, чтобы, например, огласить приговор, обнародовать указ или изгнать раклера. Эта каналья экзарх даже бровью не повел под налетом Голгота, надменно проигнорировал его и дал знак продолжать церемонию. Я был горд за Голгота, горд, что он им всем показал, что мы под их дудку плясать не будем перед всей гнилой дворянской братией, которая только и знает, что пировать да зубоскалиться на своих башнях, пока раклеры с себя шкуру до подкорья костей сдирают, чтоб их каждый день восходящими воздушными подушками обеспечивать! Даже думать тошно!