π Мысли мои унесло в лагерь, к отцу. К широкой, открытой улыбке матери. Туда, к ним. Я знал, что они надеялись только на одно: что мы откажемся и вернемся, пока еще не поздно. Они продержались месяц. И еще три ушло у них на обратный путь. Мы же пока просто шли по их трассе. Следуя их советам. И мы неплохо справлялись. Вернее, неплохо справлялись вплоть до сегодняшнего вечера. Но эта стенка… Я никогда еще не поднимался по такому отвесу. Страх поглотил половину моих сил. Страх упасть, страх утащить за собой других. Хуже всего были переходы выступов, где мы шли одной связкой, без страховочных крюков. Кто из нас не боится высоты? Кроме Арваля с Караколем, которым ловкости не занимать, да Эрга, у кого хватает и сил, и проворности, всем

204

остальным в горах не место. Мы научились карабкаться вверх, это верно. Голгот поднимается благодаря своей силе, лезет из мужества. Но соотношение вес-сила играют не в его пользу. Он дошел до предела своих возможностей. И вот… Его загорелое лицо походило на статую в свете фонаря. Если бы я во что-то верил, то я бы за него помолился… Но я ни во что не верил. Разве что в Верхний Предел. Да, может быть, еще чуть-чуть. Хотя даже если бы я в него и не верил, то все равно сегодня был здесь. Посреди этой стены. Вместе с Ордой. Это единственное, в чем я был уверен. Меня ведет не Верхний Предел. Меня ведут они: мы. Я, как и Сов, считаю, что все наше величие, наше истинное достоинство умещаются здесь, в этой палатке. Неважно куда мы идем. Я больше этого не скрываю. Неважно, что ждет нас в конце. Что значимо, что после нас останется, это не число пройденных высокогорных хребтов. Не место, куда мы наконец вобьем нашу орифламму, будь то посреди снежного поля или на вершине последнего пика, с которого нам никогда не спуститься. Не расстояние, которое мы сможем преодолеть, пройдя за флаг, оставленный нашими родителями. Все это вздор. То, что останется — это особого качества дружба, выстроенная на уважении, украшенная парой улыбок, парой вспышек мужества и удальства, что мы смогли друг другу подарить. И за все это я каждому из нас говорю спасибо. Спасибо.

— В этот прохладный вечерок, братья по восхождению, я рассчитывал на публику пободрее, но что ж. Сказка дружбы не портит, спящий хлеба не просит, и зверь на ловца бежит, и будь чему не бывать! Как вы сами в том можете убедиться, наша аудитория порядком поредела, одни делают вид, что рухнули с большой высоты и нуждаются в сне и покое, другие списывают все на летающие ледорубы, пурпурный сговор, лишь бы заткнуть себе уши, иные