— Твоя идея — эй, кому охота ларковский план послушать?! — это чтоб один из нас на метр прошел и лег на живот поперек моста. Второй по нему сверху проходит и через метр тоже ложится. Потом третий по этим двоим переступает и тоже ложится. Получится типа моста из человеческих тел в пятнадцать метров длиной с противоскользящей поверхностью. Потом первый встает и шагает по

164

остальным телам и снова ложится. За ним второй. Ну и так далее, пока мост не перейдем. А, Ларко? Если я правильно понял, то мысль в том, что лежа поперек, ногами к скатывающемуся краю, можно ледорубами за другую сторону зацепиться, чтоб вниз не улететь. Так?

— Так.

— И что если по другим идти, то меньше шансов в пропасть загреметь.

— Да.

— Ну и мыслишка!

Не знаю, что на него нашло. Голгот стоял прямо у моста. Ларко перед ним. Он ему четыре раза сказал идти. Ларко не двигался с места. И вдруг Голгот схватил его за обвязку, сделал три шага для разгона, и зашвырнул Ларко ровнехонько по мосту со всей дури. Я опешил. Ларко заскользил по оси, не издав ни единого крика. Веревка разматывалась за ним вслед, пока он не остановился, словно камень, посреди моста, как раз в том месте, где выгиб начинал идти вверх. Никто за все четыре дня так далеко еще не забирался.

— Ты страховку в своем плане не учел, Ларкуша! Ты про поручень не подумал. Ну так спасибо, что сам на его место вызвался. Вбивай ледорубы, сейчас натягивать буду!

x Приступ гнева? Нисколько. Голгот знал, что мы на этот замысел не решимся. Во-первых, потому что идея поступила от Ларко, во-вторых, потому что это требовало всеобщего и одновременного участия, а следовательно, найдутся несогласные, разве что если один из нас окажется на мосту в беде, и нам придется идти ему на выручку. Что мы и сделали. По правде говоря, идея Ларко заслуживала всех похвал. Разве только вот лежать и терпеть пока на тебя пятьдесят раз наступят шипами в поисках опоры, боясь угодить

163

в пропасть, было занятие не из… Но забудем об этом. Мы перешли и обязаны этим были Ларко. И Кориолис…

) Я первым оказался на том берегу, но ждал пока доберутся остальные, чтобы всем вместе взобраться на снежный холм и наконец увидеть, что за ним. Караколь, как обычно, строил гипотезы и множил предположения.