— Разум нужен, что бы познавать себя, — серьёзно заявило «дерево». Лишь через познание возможен рост.

— Мы познаём мир вокруг себя, — сообщила фианка.

— Зачем? — поинтересовалось «дерево». — Разве вы можете изменить всё то, что снаружи?

— Нет, но, поняв, как всё вокруг устроено, мы можем приспособиться.

— А мы познаём себя, что бы познав, мочь изменить себя. Познавая и изменяя себя, мы растём. Рост это жизнь. Нет роста — будет увядание. Третьего никому не дано.

Алугомайя задумалась, пытаясь понять услышанное. А её собеседник сделал паузу. Хорошая беседа должна быть неспешной.

— Когда скорлупа, в которой вы летели через космическую пустоту, упала, и ударила, мы испытали боль, — задумчиво проговорило дерево.

— Мне очень жаль, что так вышло, — отозвалась фианка, припомнив, сколько деревьев погибло при крушении звездолёта.

— А нам нет, — возразил зелёный великан. — Но ты дослушай. Ветер нынче лёгок, разговор будет неспешный, и вдумчивый, как должно быть хорошему разговору.

Алугомайя послушно промолчала, любуясь пейзажем, рисунком облаков, движением зелёных волн по кроне леса.

— Мы очень древнее существо. На заре геологических эпох были времена, когда мы испытывали боль. Боль всегда внутри, но её причины часто снаружи. Боль — если подумать — вопрос личной силы: когда силы больше — боли меньше. И от того боль — основной стимул к личному росту.

Великан замолчал, давая время осмыслить сказанное. Затем неспешно продолжил:

— Я смотрю в себя — это важнее, чем смотреть наружу. Я внутри. Снаружи — не я. Мы смотрели в себя, и постигали себя. Так развивался наш разум. Чем больше мы себя постигали, тем эффективнее могли себя изменять. Мы росли, и росла наша сила. Росла наша сила, и причин для боли снаружи становилось всё меньше. Пока их совсем не стало. Долгие века мы продолжали смотреть в себя, постигать себя, и нам казалось, что мы по-прежнему растём! Мы заблуждались! Оказалось, что глядя в себя, себя не разглядеть. Нужны причины снаружи.

— Ты имеешь в виду боль, что ли? — недоверчиво переспросила Алугомайя. — Боль, как необходимое условие развития, роста над собой?

— Звучит странно, — заметил зелёный великан, и задумчиво покачал веточками, — но это так.

— Мир снаружи отзывается во мне внутри, — попытался объяснить Лес. — Как бы там ни было, но я всё же часть всего. Неотъемлемая часть. Всего что снаружи. Так выходит, что внутреннее и внешнее едины. Несмотря на то, что понятия внешнего и внутреннего противоположны до несовместимого! Но они едины. Взаимно проникают. Частично. Взаимозамещаются. Внутреннее и внешнее. Глядя на то, как во мне отзывается внешний мир, я могу видеть, куда и как расти. Могу пробовать. Ошибаться и снова пробовать. Когда мы стали слишком сильны, снаружи не осталось ничего, что могло бы вызвать какой-то отклик внутри. Теперь понимаешь?