Поэтому и стою в ожидании приговора натянутый, как струна.

— И как мы узнаем, что это та девушка, которая нам нужна? — прошептал Лариан, нервно комкая край своего плаща (шуршание было тому свидетельством). Я еще ни разу не видел его таким взволнованным. Всю фазу Лика он был похож на загнанного в клетку зверя. Метался по кабинету, не находя себе места, ведь это он придумал и воплотил в жизнь затею с подменой невесты. Ему-то что? Придумал, соединил и свободен, как ветер. А я? Что мне делать с керкой Ариссой, если это она, а не та, которую я так жажду видеть рядом с собой? Без которой не мыслю себя в этом мире?

— Если это не незнакомка, я что-нибудь придумаю! — клятвенно пообещал друг, не веря собственным словам ни на шиш. В его голосе слышалась явная неуверенность.

И вот наступает решающий момент. Начинает звучать молитва-воззвание к Богу жизни, которая означает выход невесты. Створки огромных, едва не до потолка, дверей, как мне показалось, открывались слишком медленно, круша мои нервы в клочья. В проеме я «увидел» яркий ореол ауры девушки. Сначала ее аура отливала насыщенными красками страха. Движения были неуверенные, словно деревянные. Возможно ли, чтобы керка Арисса не умела ходить на высоких каблуках? Именно так все и выглядело.

В следующий миг страх резко заменяется недоумением и, я бы даже охарактеризовал это, как возмущение. Аура переливалась из одно цвета чувств в другой так стремительно, что я даже залюбовался. Темно-серые цвета страха перекрашивались в сиреневые оттенки удивления, в более темные тона фиолетового, означающие недоумение.

Мое сердце в надежде едва не останавливалось, пропуская удары. Я не мог оторвать магического взора от ауры девушки, которая ни на секунду не оставалась однотонной, как у керки Ариссы на том званом обеде. Аура благородной девы выражала только одно чувство — отвращение. Даже ни страх, нет! Отвращение. Единственное, что чувствуют ко мне все мое окружение после трагедии. Я уже даже привык к черноте аур вокруг меня. Аура же приближающейся ко мне девушки была настолько насыщена красками, что я боялся верить — это она! Моя незнакомка! Чувства в ней так и кипели: страх — удивление — ярость (причем направлена она не на меня, а на окружающих) — сострадание (не жалость, нет) — нежность (как давно я не ощущал ее теплого касания к моей душе, замерзшей под толстым слоем льда отстраненности).

Я себя сдерживал из последних сил, чтобы не кинуться к ней. Сколько еще будет вытягивать из меня жилы эта молитва? Конец ей будет? Что же девушка так медленно движется? О, мой Бог, молитва только одну треть отзвучала. Еще шестьдесят шесть шагов. Как вытерпеть?