В этом доме мы жили только зимой, потому что Брэм любил зимние праздники и предпочитал проводить их в домашнем уюте. После первой же зимы эти праздники полюбила и я: украшение рождественской ёлки и сияние огоньков гирлянды в темноте напротив мигающего угольками камина, и мы с Брэмом в обнимку под пледом – одно из лучшего, что происходило в моей жизни. И ещё игра в снежки, несомненно… Всё это для меня было неизвестно и ново, и скоро стало дорого и любимо.

Однако всю мою жизнь меня больше всего поражала, впечатляла и вдохновляла именно возможность путешествовать. Со временем мы обзавелись новыми настоящими паспортами и совсем перестали сидеть на месте, даже однажды провели в своём доме неполную зиму – всего два месяца, и снова в путь, в который я всегда так стремилась и тянула за собой Брэма…

Первые двенадцать лет были такими цветастыми, яркими, головокружительными и пьянящими, что я не успела заметить, как они миновали. Мы побывали в девяносто одной стране, перепробовали миллионы вкусов, увидели миллиарды красок. До моего тридцатилетия оставалось не так уж и далеко, когда я в первый раз серьёзно занемогла. До тех пор я только пару-тройку раз несерьёзно простывала, но не более того, а здесь вдруг совсем раскачалась. Было начало весны, мы только приехали в Италию из Австрии, и всё, как и всегда, казалось таким замечательным, но со мной начались такие серьёзные неполадки, что я едва находила в себе силы наслаждаться теплотой весенних дней или вечерними сеансами просмотра фильмов, которые Брэм вдруг устроил мне: вместо привычных триллеров потоком подсовывал сплошь любовные мелодрамы, обязательно со счастливым концом в виде свадеб, рождения детей, формирования счастливых семей… Позже я долго смеялась, узнав, что таким образом он подготавливал меня к обряду предложения мужчиной женщине руки и сердца. Он стоял на одном колене, как все мужчины из романтических фильмов, и протягивал мне потрясающей красоты колечко в коробочке, обитой красным бархатом. До того волшебного вечера я даже не думала о нас в таком ключе и вообще не предполагала, что мы можем официально стать мужем и женой. В моём представлении мы уже таковыми являлись, а белые наряды, золотые кольца, запряженная карета, букеты цветов – это всё казалось мне скорее сказкой, нежели тем, что действительно может случиться в моей реальности. Родом из сказочной фантазии было и то, что со мной начало происходить после того, как я сказала заветное “да”. Стоило Брэму надеть помолвочное кольцо на мой безымянный палец, как он сообщил мне невероятное – сказал, что я беременна. Я расхохоталась. Я, и вдруг беременна?! С чего бы это?! Мы не планировали заводить детей, хотя много лет назад, сразу после нашего прибытия в Канаду, и выяснили тот факт, что я вовсе не стерилизована. Тогда же мы определились с тем, что заводить детей мы не будем. Я считала себя слишком травмированной для подобного и сразу же предупредила Брэма о своём нежелании становиться чьей-то родительницей. Он покорно принял моё нежелание, утвердив, что всё будет так, как я того захочу. И вот спустя двенадцать лет после того, казалось бы решившего “всё” разговора, Брэм с сияющей улыбкой на лице ворочает кольцо на моём безымянном пальце и улюлюкая сообщает мне о какой-то там моей беременности… Да, за пару недель перед этим мы немного выпили в роскошном номере необыкновенного отеля и, обнаружив пустую упаковку презервативов, всё равно не сдержались и занялись страстным сексом, но подобное было не впервые… Мы уже так делали пару раз – и ничего не случалось, никаких последствий.