Внутри Тоха насчитал около тридцати офицеров. Перезнакомились.
Друзья заняли свободные кровати, засунув под них вещмешки. Шинели повесили на крючки у входа.
Тоха поделился с другом патронами, что дал Прилуцкий. Сели на кровати. Более-менее тепло.
Программер снял сапоги, размотал портянки и с удовольствием растянулся на синем суконном одеяле:
— Хорошо, — и тихо, чтоб не слышали другие офицеры, спросил, — Ром, а чё тот подпоручик, когда ты сказал, что нас Колчинский рекомендует, такую рожу сделал, будто лимон сожрал.
Князь улыбнулся.
— Видишь ли, офицеры бюро записи — ставленники Алексеева, а Колчинский — корниловец. Между ними скрытый раздор и тайная борьба.
— Офигеть! Вроде одно дело делаем.
Дверь открылась, и в помещение вошёл офицер.
— Я — штабс-капитан Некрашевич, командир Сводно-офицерской роты. Вы новенькие? — глянул на Романа и Тоху.
Друзья поднялись.
— Так точно, — отозвался Роман.
— Хорошо, — кивнул ротный, — располагайтесь. В полдень и вечером, часов в пять-шесть дают горячую воду. Помывка в конце коридора. И ещё. Народу не хватает. Сегодня заступаете в караул. Развод в девятнадцать ноль.
33. Генерал Мустафин
33. Генерал Мустафин