— Антон Дмитриевич, — Селезнёв посмотрел на Тоху, — вы наверняка в курсе. Что такое происходит с Зарецким?

— Видите ли, господа, его прошлым летом на фронте солдаты до полусмерти забили шашками. Он умолял пристрелить его, — Тоха усмехнулся, — а ему отвечали: «Собаке собачья смерть». Поверьте, господа, я его не оправдываю, но понимаю, и мешать не собираюсь.

Попаданец хотел сказать, что такие вот убили его жену, но сдержался.

Через час стали собираться на посты. Тоха надел шинель, нацепил шашку, револьвер всегда на поясе, он уже к нему привык. Взял из пирамиды винтовку.

Вышли из караулки. Из кабинета Симановского двое караульных вывели прапорщика-кавказца со шпорами на сапогах. То ли армянин, то ли грузин. Тоха не очень разбирается.

— За что его взяли? — поинтересовался Зарецкий.

— Подошёл ко мне, попросил продать патроны, — пояснил караульный капитан, мужчина лет тридцати, — я его арестовал. Сейчас вот полковник Симановский допросил и приказал отпустить. Идите, прапорщик.

Тот вздёрнул нос, что-то прошипел на своём языке и стал спускаться с лестницы. Зарецкий от души пнул его в спину. Кавказец кубарем скатился с лестницы. Звякнув по ступенькам, отскочили шпоры.

Многие из стоящих рядом офицеров возмутились.

— Да вы с ума сошли, Зарецкий! Что творите! Одного избиваете, другого с лестницы спускаете! В чём он виноват? У нас что, жандармский застенок, что ли⁈ Неслыханно!

Сергей угрюмо молчит, обводя товарищей яростно блестящими взглядом. Тоха поймал его взгляд и слегка кивнул.

* * *

Вечер того же дня

г. Ростов

Смена. Отряд построился по отделениям. Командиры проверили личный состав. Нет подпоручика Крупенина. Вчера после смены с поста командир взвода отпустил его в Темерник(16), к невесте.

* * *

(16) В 1918 г. — расположенный около вокзала и большевсистски настроенный рабочий посёлок.

Утром ушёл на четыре часа. Уже вечер, а его нет. Взводный отправил на поиски патруль из трёх человек. Наконец прибыли поисковики. Старший команды подбежал и доложил полковнику. Тот нахмурился. Старший встал в строй.