— Ничего хорошего, Антон. Участком командует гвардии полковник Кутепов.

— И чё плохого? — не понял Тоха.

— В этом как раз ничего плохого. Людей, как всегда, очень мало, — поручик затянулся. — Сейчас на позициях Георгиевский полк(18), около семидесяти солдат и офицеров. Всего семьдесят! Меньше полуроты, господа! Зато вот тут, — он указал на вагоны первого и второго классов, — полный штаб дивизии. И начальник, и помощник, и адъютанты, и завхозяйством, и начальник связи и все остальные. А там, — поручик кивнул куда-то в сторону, — людей не хватает.

* * *

Георгиевский полк — приказом № 800 Верховного Главнокомандующего Л. Г. Корнилова от 31 июля (12 августа) 1917 г. сформированы особые полки, состоящие исключительно из георгиевских кавалеров. По одному на каждый из четырёх фронтов. Называться они должны были «Георгиевскими пехотными запасными полками». Но Георгиевский полк, действовавший в составе белогвардейских сил на юге России, имел иное происхождение. Он также состоял из георгиевских кавалеров, но появился ранее корниловского приказа, весной 1917 г. в Киеве. Несмотря на то, что осенью 1917 г. формирование полка ещё не было закончено, он был переброшен на Дон и с января 1918 г. принимал участие в боях. Идея об особых георгиевских частях в белой армии не была поддержана, и к началу 1919 г. полк прекратил существование. (По воспоминаниям участника событий Р. Б. Гуля)

— Как всегда, — Чичуа раздавил брошенный в грязь окурок.

— Отряд, строиться! — раздалась команда.

— Вчера сильный бой был, — на ходу проронил Зарецкий, щелчком отправляя окурок под вагон, — потери большие, но отбились, даже пленных взяли.

Офицеры построились. Симановский не сказал ничего нового, что узнали от Сергея. Кроме одного. Их пока поставили в резерв.

Добровольцы разошлись по вагонам. Тоха устроился в излюбленном углу, сев на грубо сколоченные нары, привычным движением поправил шашку, поставив рядом винтовку, и подумал: «Помыться бы! В горячей баньке».

В вагон влез прапорщик Крылов и сообщил:

— Там на станции пленные. Два латыша и сестра большевистская.

Народ загомонил:

— Где? Где? Идём, глянем!

— Да ну их к чертям собачьим! — отмахнулся прапорщик. — Я ушёл. Сестра… так нагло себя ведёт. Я, говорит, убеждённая большевичка. Наши латышей бить стали, так она бросилась защищать, успокаивать. А нашего раненого перевязать отказалась, тварь!

— Вот сволочь! — прошипел Зарецкий и поднялся. — Пойдёмте, господа, поглядим.

— Их приказано в вагон перевести, — сказал Крылов.