— Наконец-то! — прошептал программер.

Через головы с воем уходят снаряды. Тоха уставился на большевистские цепи. Через пару секунд в их рядах выросли чёрные султаны. Снова залп.

— Отлично! Прямо по цепям! — доносятся голоса.

Наступающие рванулись вперёд. Скоро уже можно различить отдельные фигурки. Застрекотал пулемёт.

Тоха выцелил одного. Нажал на спуск. Фигурка рухнула в снег. С пяток пуль ушли в снег около программера.

Артиллерия добровольцев лупит метко и часто. В цепях врага замешательство.

К программеру подполз Симановский.

— Воронцов, немедленно на будке возьмите лошадь. Скачите к начальнику участка…

Рядом грохнул взрыв, накрыв полковника и попаданца комьями земли.

Офицеры подняли головы. С виска полковника стекает тонкая багровая струйка.

— А-а, чёрт! — выругался Симановский, стирая кровь рукой.

— Вы ранены?

— Пустяки, царапина. Скачите к начальнику участка, доложите, что на нас наступают два полка пехоты, охватывают фланги отряда, кроме того, с флангов кавалерия. Спросите дальнейших приказаний, и не будет ли подкреплений.

— Но, господин полковник, я не умею на лошадях…

— Воронцов, голубчик, не до шуток. Давайте. Рысью. Аллюр три креста.

— Есть!

Тоха развернулся и пополз назад. Вскочил и, подхватив винтовку, побежал, насколько возможно, по глубокому снегу. Хорошо, хоть под горку. Хорошо, но недолго. Дыхание быстро сбилось. Начал подниматься на вторую горку. Ноги с трудом вытаскиваются из снега. Программер тихо материться, иногда опираясь на «мосинку», и хрипит:

— На лошадь… значит… ага. Им тут… хорошо… с детства… на лошадях… а вот мне бы… какой-нить… завалящий… мать его… «уазик»… ни фига бы… не помешал. А то как ламер… на лошади… ага.

Тоха рухнул лицом в снег.

— Мать…