Опёрся на винтовку, встал и, поправив шашку, проложил путь.

— Не, а чё мелочиться… граф… вашему сиятельству… «уазик» не кошерно… вам… граф… как минимум… «хаммер»… ага… с пулемётом… на крыше… «браунинг» там… или «гатлинг»… уф…

Программер поднялся на пригорок и оглянулся. Большевики смешались в кучу, но всё ещё наступают. Посмотрел прямо. Ага. Вон будка. За ней привязаны три лошади.

Шаг вперёд. Тупой удар в спину. Темнота.

Тоха медленно поднимается над белой степью. Внизу, метрах в трёх на животе лежит солдат. Очень знакомый солдат, точнее офицер. Рядом в снегу — винтовка. Тоха облетел фигуру спереди. В чине подпоручика. Просвет на погонах… синий. Такой просвет в отряде только… у него. На спине медленно темнеет кровавое пятно.

Стало жутко. Голова офицера повёрнута вправо. Тоха с ужасом облетел убитого. Голова в снегу. Лица не видно. Программер наклонился и хотел приподнять голову офицера. Руки прошли сквозь тело погибшего.

В голове раздался твёрдый мужской голос:

— Попытка номер два.

Пространство дёрнулось.

Тоха поднялся на пригорок и оглянулся. Большевики смешались в кучу, но упорно лезут вперёд. Посмотрел прямо. Вон будка. За ней три лошади.

Шаг вперёд. Тупой удар в спину. Темнота.

Попаданец снова поднимается над степью и вновь видит себя. Накатывает паника.

«Так. Что происходит? Меня… убили? Но я воскрес? „Кино“ отмоталось назад. И меня снова убили? А что за голос в голове? Так. Спокойно. Соберись».

И снова в голове прозвучало:

— Попытка номер три…

Пространство снова подёрнулось.

Тоха поднялся на пригорок и оглянулся. Большевики смешались в кучу, но всё так же лезут вперёд. Посмотрел прямо. Будка. За ней привязаны три лошади.

Шаг вперёд. Тупой удар в спину. Темнота.

Попаданец снова воспаряет над заснеженной степью.

«Так, Тоха, не тупи, — говорит он себе. — Что происходит? Я поднимаюсь на пригорок, оглядываюсь…»