Заметить какие-либо следы деятельности человека на поверхности планеты было затруднительно. Шахта лифта, из которой человек не так-давно появился, была замаскирована под толстое дерево, стоявшее на краю поляны. Вокруг росло множество других — настоящих — деревьев. Высоких, с темно-коричневыми ветвями и широкими, зубчатыми по краям листьями, по цвету скорее синими, чем зелеными. Красные плети, свисавшие с верхушек этих деревьев, являли собой специфические вьющиеся растения, которые пираты, наученные горьким опытом недолгого пребывания на этой планете, старались обходить стороной. Лианы выделяли особый сильнодействующий сок, который проникал даже сквозь защитное обмундирование и оставлял на коже красные пятна ожогов, не проходившие неделю, а то и дольше. Птичий мир на этой планете был очень богат — многочисленные его представители порхали между деревьями в своем пестром оперении, оглашая окрестности пронзительными криками. Всевозможные насекомые и небольшие зверьки добавляли в обычную какофонию дикого леса собственное жужжание, щелчки и свист. Буквально все «кричало» о полном порядке в жизни джунглей, лишенных присутствия человека.

Ни одного движения, которое можно было бы считать посторонним, ни звука, который бы он не слышал десятки раз за предыдущие выходы на поверхность. Короче говоря, ни малейшей причины для тревоги или подозрений. И все-таки что-то было не так.

Более минуты человек стоял и пристально всматривался в непроходимые дебри, прежде чем решился наконец сделать первый шаг. Он был непоколебимым приверженцем мысли о полезности паранойи для самосохранения любого индивидуума. А потому взял себе за правило: если ты чего-то не видишь, это вовсе не означает, что этого нет где-нибудь поблизости. Уже два года он жил в условиях постоянной угрозы разоблачения и немедленной смерти и за это время его интуиция здорово обострилась. Человек двигался очень медленно, проверяя каждый свой шаг и постоянно озираясь вокруг, его слух готов был уловить любой самый тихий звук, который мог бы представлять для него угрозу. Одна рука постоянно лежала на том боку, где за ремнем находился станнер.

По мере того как он продвигался вперед, ощущение постороннего присутствия усиливалось. Без сомнения, чьи-то глаза неотрывно следили за каждым его движением — человек все более и более утверждался в этой мысли. Но с какой целью? Пока невидимый соглядатай не предпринял ни одного угрожающего действия. Но сам факт, что он старается остаться незамеченным, означал, что открытый разговор с ним будет невозможен ни при каких условиях. А это было уже нехорошо.