— Не добивай его, — сказала она. — Пусть передаст весть своему хозяину.

Леди с усилием подняла одну из лежащих на мостовой сумок и рывком раскрыла ее так, что несколько тяжелых книг со стуком вывалились наружу. Я посмотрел на распростертого у моих ног убийцу: маска слетела с его смуглого горбоносого лица, покрытого каплями пота, в черных глазах отражались злоба и страх.

— Вот что ищет тот, кто послал тебя, — сказала ему леди Вивиен. — Передай ему, что я сняла семь копий с книги, и завтра все они уйдут с торговыми кораблями во все стороны света, и пусть он молится своим темным богам, чтобы те помогли ему найти каждую из них. Скажи ему, что погоня окончена. Я приняла решение и передаю это знание миру. Ты понял меня?

Убийца торопливо закивал, и тогда леди отступила на шаг и промолвила:

— А теперь пойди прочь, пока я не передумала и не заставила тебя заплатить за кровь моего верного слуги, которую ты пролил.

И когда тот поспешно вскочил на ноги и исчез во тьме, я почувствовал, что силы все же оставили меня, и опустился на колено, по-видимому почти лишившись чувств, потому что не помню, как сумел подняться наверх, как оказался на кровати и как леди перевязала мои раны.

Когда сознание вновь вернулось ко мне, леди Вивиен сидела рядом, и я увидел, что она держит в руках флягу, которую носила на теле. Она открыла круглую крышку и поднесла сосуд к моим губам, и я ощутил явственный и тяжелый запах сырого мяса и словно бы разогретого железа.

— Все хорошо, Вильям, — сказала она. — Слава Богу, у меня еще осталось немного эликсира, и его как раз хватит нам двоим. Он исцелит твои раны и спасет тебе жизнь, мой храбрый друг, и тогда уже ни смерть, ни время не смогут нас разлучить.

И я посмотрел вокруг, на пустую комнату, озаряемую мерцанием свечей, дощатые стены и пол, на ночь за окном, накрывшую покровом тьмы чужой город, в чужой стране, бесконечно далеко от родных мне берегов. Я вспомнил свой далекий дом, мать и сестру, оставшихся в одиночестве, вспомнил своего доблестного брата и то, как поклялся, что обязательно вернусь домой, чего бы мне это ни стоило, и молился всеблагому Господу, чтобы он дал мне сил исполнить эту клятву. Вспомнил, как надежда на возвращение не оставляла меня и не покидала мое сердце, не давая поселиться там черному отчаянию, ибо, когда умирает вера и уходит любовь, надежда пребывает с нами до конца, а если бы не так, то на земле не осталось бы никого из живущих, потому что только надежда помогает нам нести тяжкий крест жизненных скорбей. А потом я вдруг увидел удивительно отчетливо лица матери и сестры, а еще — лицо моего бедного брата в тот момент, когда вокруг кипела битва, а он обернулся, чтобы посмотреть на меня в последний раз.