Кардинал молча смотрел на Алину.

— Возможно, вы правы, — продолжала Алина, глядя на Кардинала сквозь застилающие глаза злые слезы. — Возможно, он спас мне жизнь только потому, что я могла еще оказаться полезна. Возможно, когда он выгнал меня, как собаку, под дождь несколько дней назад, сказав, что наше сотрудничество окончено, он поступил так, как поступал со всеми и всегда. Но вот только меня никто не использовал и в неведении не держал, и мы с самого начала вместе обсуждали все версии, предположения, все теории и все материалы по этому делу, так что я прекрасно знала…

Алина резко замолчала, прикусив язык, и почувствовала, что стремительно краснеет. Кардинал смотрел на нее жестким немигающим взглядом.

— Я рад, что ошибся насчет степени доверительности ваших отношений с Родионом. Теперь, когда мы это выяснили, давайте вернемся к самому началу разговора и моей небольшой просьбе. Я очень хочу услышать от вас о том, что известно нашему общему другу по этому делу, и обо всех тех его версиях, предположениях и теориях, которые вы сейчас так кстати упомянули.

В глазах Кардинала блеснула вороненая сталь. Алина почувствовала себя как кошка, загнанная в угол большим и опытным псом. Она встала и решительно выпрямилась во весь свой небольшой рост.

— Я уже ответила вам, что ничем не могу помочь, — отчеканила Алина, изо всех сил стараясь унять дрожь в голосе. — Если вас интересует что-то, связанное с вашим воспитанником, спросите его об этом сами. Извините, но мне пора, меня ждет работа.

Кардинал тоже поднялся.

— Пожалуйста, сядьте, — сказал он негромким голосом, который вполне мог бы пригнуть к земле небольшую рощу. Алина села. — Я настоятельно рекомендую вам не пренебрегать моим гостеприимством и хорошим к вам отношением.

Алина вдруг отчетливо вспомнила про лимонную косточку. Сердце неприятно заныло. Кардинал тоже сел было в кресло, но тут раздался тихий мелодичный сигнал стоящего на рабочем столе телефона. Алина сидела неподвижно и смотрела, как Кардинал плавно пересекает кабинет, подходит к своему столу и берет трубку.

— Говорите, — сказал он голосом недовольного тигра, которого отвлекли от трапезы.

Несколько секунд он молчал, слушая своего невидимого собеседника, а потом произнес:

— Хорошо. Пусть поднимается.

Кардинал положил трубку и повернулся к Алине.

— Вам придется задержаться. Подождут ваши покойники. Не стоит торопиться к ним раньше времени.

И, увидев, как Алина побледнела — резко, сильно, до шума в голове, — улыбнулся и добавил:

— Похоже, у меня сегодня день визитов. Пожаловал герой моих рассказов собственной персоной.