Лёха замер, боясь потерять это случайное воспоминание. Так когда-то, очень давно, его называла мама. Он и сам не понимал, откуда вдруг всплыло это воспоминание, но оно оказалось таким острым, что парень невольно вздрогнул и тихо застонал, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Сжав кулаки, Лёха судорожно пытался взять себя в руки, но голос мамы продолжал звучать, навевая далёкие, давно забытые воспоминания о доме, родительской заботе, уюте, тепле и ласковых материнских руках. Заметив состояние Лёхи, Родри осторожно тронул его за локоть и тихо спросил:

– Дальвар, ты чего?

– Маму вдруг вспомнил, – честно признался парень, сглатывая вставший в горле комок. – Столько лет не вспоминал, а тут вдруг нахлынуло. Думал, уже и не помню, как она выглядела.

– Бывает, – сочувственно кивнул гном, припомнив, что парень вырос в сиротском приюте.

Кое-как справившись с собой, Лёха сморгнул набежавшие слёзы и, грустно усмехнувшись, проворчал, смущённо поглядывая на приятеля:

– Ну вот и сподобился ты, князь, своего друга плачущим, как девчонка, увидеть.

– Думаешь, гномы не плачут? – вдруг спросил Родри. – Я, когда жену похоронил, думал, с ума от горя сойду. Декаду волком в своих покоях выл. Да и теперь иногда бывает. Благо дети к тому времени у нас уже почти взрослые были, не пришлось по новой жениться. Так и живу один.

– А вот это не совсем правильно, – осторожно высказался Лёха. – Сам говорил, что род сильно уменьшился. Время прошло, траур выдержан – значит, надо дальше жить.

– Вот и старейшины мне то же самое твердят, – угрюмо кивнул Родри. – Да только не могу я её забыть.

– И не надо. Наоборот, ты её помнить должен. Только это не значит, что, раз её не стало, ты умереть должен. А самое главное, нельзя ту жену с новой сравнивать. Они разные, и с каждой ты новую жизнь живёшь. Как-то так…

– Подумать надо, – помолчав, вздохнул Родри.

* * *

Спустя две недели в удел начали привозить первые крестьянские семьи. Орки уже успели поставить десяток домов по чертежам парня, и теперь кметы не верящими глазами смотрели на эти, по их мнению, хоромы и растерянно топтались на дороге, не решаясь войти. Понимая их затруднения, Лёха вышел вперёд и, дождавшись, когда взгляды приехавших сосредоточатся на нём, громко сказал, покосившись на Родри:

– Меня зовут Дальвар сейт-Ваган, я племянник имперского мага. С этого дня я ваш лэр, а это – ваши дома. И не надо так охать. Их строят орки по моей просьбе. Объясню сразу, зачем мне это надо. Я механик и работаю с гномами. И мне надоело, что каждый раз, ради того, чтобы поесть копчёного мяса или выпить стакан молока, я должен ехать неизвестно куда.