– «Джон», «Ринго» и «Пол» отключены, – докладывает Рокки. – Скорость на уровне орбитальной.

В Солнечной системе нет ничего стационарного. Вы всегда двигаетесь вокруг чего-нибудь. В данном случае Рокки снизил нашу крейсерскую скорость, чтобы вывести корабль на устойчивую орбиту вокруг Тау Кита на расстоянии примерно в одну астрономическую единицу. Где-то здесь мы оставили «Объект А».

Рокки отдыхает в своем пузыре в командном отсеке. Он неспешно прикрепляет пульты к стенкам. Теперь, когда двигатели отключены и мы снова в невесомости, не хватало еще, чтобы кнопка включения тяги бесконтрольно плавала где попало.

Придерживаясь двумя руками за поручни, эридианец нависает над монитором с текстурированным изображением. Там отражается картинка моего центрального экрана, а цвета передаются в виде текстур.

– Управление у тебя, – объявляет Рокки. Он свою часть работы выполнил. Теперь дело за мной.

– Сколько до следующей вспышки? – спрашиваю я.

Рокки снимает со стены эридианские часы.

– Три минуты семь секунд.

– Хорошо.

Рокки умница. Он сделал так, чтобы на его корабле примерно каждые двадцать минут на долю секунды включались двигатели, свет которых послужит нам путеводным маяком. Где должен быть «Объект А», вычислить легко. Однако гравитация других планет, неточные замеры последних известных скоростей, неточности в нашей оценке гравитации Тау Кита… все это складывается, и в результате в ответ закрадываются небольшие погрешности. И, в том числе, погрешность в определении местоположения объекта, который вращается вокруг звезды по достаточно удаленной орбите.

Поэтому, не надеясь, что мы заметим тау-лучи, отраженные от корпуса «Объекта А», Рокки настроил регулярные кратковременные включения двигателей. Все, что мне нужно, – внимательно смотреть в петроваскоп. Вспышка будет очень яркой.

– Какая сейчас азотная резистентность, вопрос?

– В третьей камере сегодня обнаружились выжившие при 0,6 процента. Я их теперь культивирую дальше.