Он оцепенел. Плотно втиснулся во влажный камень стены и сам обратился в камень. Кровь оглушающе стучала в висках, толчками билась в натянутых жилах, грозя порвать их в клочья.

«Не обманул, не испугался… умница…»

Серое, лишенное формы пятно медленно наползало прямо на него. Не растратившее пока своего тепла, живое. Окруженное аурой холодных злых мыслей.

Найти, испугать, уничтожить. Опрокинуть ненавистного врага, втоптать в грязь, чтобы пресмыкался и выл. Ногами выбить из его уродливого вонючего тела все чувства, кроме страха. Упиться его страхом. Это всегда радость в мире, где никто не боится умереть. Единственное, за что можно испытывать благодарность к этим отвратительным пришельцам.

А потом сжечь.

– Чужой, – негромко позвал Драконий Шип. – Я пришел.

Кратов оттолкнулся от стены.

8

Драконий Шип все же успел один раз выстрелить огненным языком. И теперь брызги голубого пламени брезжили под самым сводом, наполняя внутренности каменного мешка слабым прыгающим свечением.

А сам он лежал лицом книзу, раскинув руки, похожий на раздавленную летучую мышь. Не шевелился: должно быть, притворился мертвым. С тем, чтобы, улучив момент, все же застичь более удачливого соперника врасплох.

– Драконий Шип может встать, – сказал Кратов. – Мне открыты его мысли и ясен его обман.

Пальцы, обмотанные металлическими лентами, дрогнули, собираясь в кулак. Кратов выждал немного, а затем наступил на них – бережно и в то же время твердо.

– Мы будем говорить, – сказал он.

Драконий Шип приподнял перекошенное отчаянием лицо в смазанной воинственной раскраске.

– Пусть Чужой убьет меня, – просипел он. – Он победил, но я не побежден. Только Живущие Вечно не ведают ненависти…

– Я не нуждаюсь в имаго Драконьего Шипа. Там, откуда я пришел, не считается доблестью убивать поверженных.

– Чужой осквернил Истиносвет перед лицом Алмазного Жезла! В его мире никто не имел и не будет иметь имаго! Иначе он понимал бы, что только имаго-превращение способно утешить побежденного…

– Мы оба лгали. Мы похожи, Драконий Шип. По этому мы выйдем отсюда вместе. Или вместе погибнем. Я говорю снова: мне нет нужды в твоем имаго. Я хотел одного – чтобы мои друзья покинули дворец Алмазного Жезла. Мое желание исполнено, и я доволен этим.

– Я не думаю так же, как Чужой. И если он позволит мне жить, я не пощажу его. Как не пощадил когда-то другого Чужого, что был однажды рядом с ним в повозке, плавающей на ветру…

– Драконий Шип чересчур самоуверен. Он все еще мнит себя великим воином и уповает на древний огонь, обитающий в его руках. Пусть он узнает: ни древний огонь, ни его хозяин не в силах причинить мне вреда. И тогда мы будем говорить.