10

…Долгое время – лет сто, не меньше – единственным звуком, достигавшим его ушей, был хруст песка под ногами. Потом мало-помалу к нему добавился ровный, ни на миг не стихавший гул. Будто совсем неподалеку, пара шагов – и откроется! – бился в прибрежные скалы океанский прибой. Никакого прибоя здесь не было и в помине. Или был?.. Он давно утратил представление о времени – как тогда, в подземелье, на бессчетных ступенях винтовой лестницы, ведущей в рай. Может быть, он уже пересек весь материк из края в край и вышел к океану. В этом мире, наверное, тоже где-то существовал океан…

…Умотанные в серое тряпье, размалеванные мумии с застывшими выпученными глазами сидели кружком вокруг большого, насыщенно-синего «светильника». И этот «светильник» с его призрачным трепетанием выглядел более живым, нежели люди. Могло статься, что они и вправду были мертвы, невесть как избегнув тления в сыром и жарком воздухе пещер. Во всяком случае, ни один из них не повернул головы – ни на звук шагов, ни на робкий оклик. Но если они все же были живы и лишь погружены в глубочайшую медитацию, куда же стремились их мысли?..

…Когда он в очередной раз упал и долго лежал, не имея сил выпрямиться, ему наконец стало ясно, что это за гул. Он с самого начала избрал направление на вулканическую цепь терминатора. И теперь слышал его голос. Это было невозможно: он не мог настолько приблизиться к терминатору. Как бы там ни было, что бы ему там ни казалось, он тащился по этой проклятой сумасшедшей планете не более местных суток, вместе с ней постепенно сходя с ума. Потому что, как и тысячу шагов назад, как и в предыдущие сто лет, тянулся нескончаемый Пепельный полдень…

…Раньше это просто не приходило ему в голову. Совершенно невозможная догадка, которая, впрочем, ни черта не меняет и не объясняет. Мерцальников не обязательно должно быть МНОГО. Он мог быть один. Последний в этом мире. Коротающий свой невообразимый век в унылых скитаниях из зала в зал этой колоссальной планеты-машины. Давно плюнувший на все, что творят предоставленные самим себе Малые и прочие Стражи. Погруженный в сладостные воспоминания о мире, которого уже не вернуть. И от вселенской тоски развлекающийся исполнением самых идиотских прихотей этих суетливых, нечистых на тело и мысли зверушек. Да еще, пожалуй, коллекционирующий их биоэнергетические схемы, которые в наивные старые времена на чрезвычайно удаленной отсюда планете Земля принято было называть душами. Последний дьявол мироздания, которому не нужен договор, скрепленный кровью грешника. Все души, без изъятий – что грешника, что праведника, – неизбежно достанутся ему. Поэтому нет для несчастных Аафемт рая в небесах, а есть один лишь ад под ногами, который они и объявили своим раем… Мерцальник плыл посередине узкого туннеля, будто флаг, лишенный древка. Он был один. По размерам и форме он в точности совпадал со всеми виденными прежде. И сама собой напрашивалась мысль, что это был тот же самый Мерцальник, которого они с Биссонетом встретили в машинном зале и который в полной сообразности с дьявольской своей натурой искушал его в полутемном склепе. Чтобы разминуться, пришлось всем телом вжаться в холодную стену туннеля, и Мерцальник проследовал мимо по своим непонятным делам. По направлению к странной безмолвной компании Видящих Внутрь, оставшейся в одном из десятков пройденных залов лабиринта. Лишь обдало волной теплого воздуха, да пахнуло озоном, да миллионом иголочек пронизало кожу до самых костей…